– Нет, но я познакомилась с ними в первый же день, когда мы оказались вместе. Я даже не знала тебя достаточно, чтобы судить о тебе.

– Ты знала меня, Квинн. Ты ничего не знала обо мне, но знала меня.

– Звучит самонадеянно.

Он смеется.

– Так и есть. Мы поняли друг друга сразу, как только встретились в том коридоре. Иногда люди встречаются, и все внешнее не имеет значения, потому что они видят гораздо глубже. – Грэм прижимается губами к моей груди и целует там, где бьется сердце. – Я узнал все, что мне нужно было знать, в первый же вечер, когда встретил тебя. Ничто внешнее никогда не сможет повлиять на мое мнение о тебе. Даже мое суждение о женщине, которая тебя вырастила.

Я хочу немедленно поцеловать его. Или выйти за него замуж. Или трахнуть его.

Из всего этого я выбираю поцелуй, но делаю это довольно быстро, потому что боюсь, что если не отодвинусь от него, то могу сказать ему, что люблю его. Эти слова вертятся у меня на кончике языка, и сдержать их труднее, чем выпустить. Но я не хочу произносить их первой. Во всяком случае, пока.

Я быстро скатываюсь с кровати и подбираю с пола костюмы.

– Отлично. Ты можешь познакомиться с мамой на следующей неделе. – Я бросаю ему его одежду. – Но сегодня вечером ты познакомишься с Авой. Одевайся, мы опаздываем.

Я уже одета, но Грэм все еще сидит на кровати и смотрит на меня.

– А трусики? – спрашивает он.

У меня очень короткая юбка, в другое время я бы сроду такую не надела. Я смотрю на трусики, валяющиеся на полу, и думаю о том, что за вечер он с ума сойдет, зная, что под этой слишком короткой юбкой у меня ничего нет.

Я оставляю их на полу и ухмыляюсь.

– Они как-то не подходят к моему костюму.

Грэм качает головой.

– От тебя сдохнуть можно, Квинн.

Он встает и одевается, а я поправляю свой убойный макияж.

Мы выходим за дверь.

Идем по коридору.

Но снова отвлекаемся, пока ждем лифта.

* * *

– Вы опоздали. – Это все, что говорит Ава, открыв дверь и увидев нас с Грэмом. На ней брючный костюм-двойка, а волосы уложены так, словно она персонаж из «Степфордских жен». Она ждет, пока мы войдем, и захлопывает дверь. – Рид! – кричит она и поворачивается, чтобы обратиться к нему, но он стоит рядом с ней.

– О! – Она машет рукой в сторону Грэма. – Он здесь.

Рид подходит ближе и пожимает Грэму руку.

– Рад познакомиться.

Ава окидывает Грэма беглым взглядом. Потом меня.

– Ваши костюмы просто непристойны. – Она уходит, не оглядываясь.

– Какого черта? – говорю я, глядя на Рида. – С чего это она так расхамилась?

Рид смеется.

– Я пытался сказать ей, что по ее костюму трудно понять, кого она изображает.

– А кого она изображает? Стервозу?

Лицо Рида краснеет. Он наклоняется ко мне и Грэму.

– Она изображает вашу мать.

Грэм тут же начинает смеяться.

– Значит, обычно она не такая… противная?

Я закатываю глаза и хватаю его за руку.

– Пойдем, я заново познакомлю тебя с моей сестрой.

При вторичном знакомстве Ава относится к Грэму благосклонно. Но потом снова входит в образ и до конца вечера притворяется нашей матерью. Самое смешное, что никто на вечеринке понятия не имеет, кого она изображает. Это тайна, которую знаем только мы вчетвером, и это тем смешнее каждый раз, когда она говорит кому-то, что у него усталый вид, или заявляет, что ненавидит детей.

В какой-то момент она подошла к Грэму и спросила: «И сколько вы зарабатываете?»

В другой раз она сказала ему: «Прежде чем жениться на моей дочери, не забудьте подписать брачный контракт».

Она так вошла в образ мамы, что я радуюсь, когда вечеринка подходит к концу, так как чувствую, что не выдержу больше ни секунды.

Сейчас мы на кухне, я помогаю ей мыть посуду.

– У вас с Ридом вроде была посудомоечная машина. Я не сошла с ума? – Ава ногой указывает на мини-холодильник со стеклянной дверью. – Это что, холодильник для вина? Стоит на месте посудомоечной машины?

– Ага, – говорит она.

– Но… почему?

– Побочный эффект брака с французом. Он считает, что достаточный запас охлажденного вина важнее посудомоечной машины.

– Какой ужас, Ава.

Она пожимает плечами.

– Я согласилась, потому что он обещал, что будет мыть посуду сам.

– Почему же тогда моем мы?

Ава закатывает глаза.

– Потому что твой парень – блестящая новая игрушка и мой муж от нее в восторге.

Это правда. Грэм и Рид проболтали почти весь вечер. Я протягиваю Аве последнюю тарелку.

– Рид уже успел отвести меня в сторону и сказать, что Грэм ему нравится гораздо больше Итана.

– Значит, нас таких двое, – говорит Ава.

– Трое.

Мы домываем посуду, и я заглядываю в гостиную, где Грэм рассказывает Риду какую-то историю, требующую оживленной жестикуляции. Я еще не видела его таким воодушевленным. Рид согнулся пополам от смеха. Грэм ловит мой взгляд, и от его улыбки мне становится тепло. Пару секунд он выдерживает мой пристальный взгляд, а затем снова сосредотачивает внимание на Риде. Я оборачиваюсь и вижу, что Ава стоит в дверях, наблюдая, как я пытаюсь стереть с лица улыбку.

– Он в тебя влюблен.

– Тс-с-с! – Я возвращаюсь на кухню, и она следует за мной.

– Один этот взгляд чего стоит, – говорит она, берет бумажную тарелку и обмахивается ею, как веером. – Этот парень в тебя влюблен, он хочет жениться на тебе и чтобы все его дети были от тебя.

Я не могу удержаться от улыбки.

– Боже, хорошо бы.

Ава выпрямляется и одергивает на себе брючный костюм.

– Видишь ли, Квинн. Он очень прилично выглядит, но как твоя мать я должна признать, что, по-моему, ты можешь выбрать кого-нибудь побогаче. И вообще, где мой мартини?

Я закатываю глаза.

– Прекрати уже.

Не знаю, ночевал ли Грэм в комнате для гостей или на диване, но где бы он ни был прошлой ночью, сомневаюсь, что он вообще спал хоть минуту. Я попыталась представить себе, как он сидит с печальными глазами, запустив руки в волосы. Время от времени мне становилось жаль его. Потом я пыталась представить, как выглядит Андреа. Как она выглядела в печальных глазах моего мужа, когда он целовал ее.

Интересно, знает ли Андреа, что Грэм женат? Интересно, знает ли она, что его дома ждет жена, не способная забеременеть? Жена, которая провела всю ночь и весь день взаперти в своей спальне. Жена, которая наконец-то поднялась с постели достаточно надолго, чтобы собрать чемодан. Жена, которой… больше нет.