за порядком в своей стихии. Боги — это не ленивые могущественные существа, а такая же часть механизма мироздания, как восход солнца. И у них тоже своя работа.

— То есть мы в чем-то вроде загробного царства? — решил уточнить я.

— Не совсем. Это стихийный план, Син. Но суть не в этом. Пей чаёк, пока не остыл.. Так вот, о богах. Обычно верховными богами-хранителями становятся архоны. Думаю, будет понятнее, если я назову их низшими ангелами. Но увы, у ангелов есть один небольшой недостаток. Архоны и серафимы не способны принимать тьму. Эта стихия просто не уживается в их душах. Поэтому для пути бога Смерти создатели обратились к их противоположности. Младшим ангелам тьмы…

Здесь Лакомка сделала паузу, приложилась к чаю и внимательно посмотрела на Ласку.

— Раса навов, — продолжила за неё тень.

— Уже знаешь эту историю? — улыбнулась Лакки.

— Я тоже читала книги о сотворении, — тихо произнесла Ласка. — Мортис когда-то была навом, как я.

— В точку! Ты даже не догадываешься, насколько ты сейчас правильно всё подметила. Как ты, Последняя Ласка. И с этого места начинается моя сказка.

Согрев подостывший чай магией воды, я сделал последний глоток и поставил пустую чашу на тарелку. Лакомка же, для эффектности, чуть приглушила свет. Силой мысли, полагаю, так как в помещении просто стало заметно темней.

— Много лет правила богиня Смерти в Мельхиоре. Правда, тогда этот мир носил другое имя. Как и во всяком стихийном плане, здесь была своя жизнь, зарождались новые расы. Некоторые даже считают, что мир тьмы стал своего рода экспериментом создателей. Но, так или иначе, со временем здесь зародились расы зверян.

Те, кто в отличие от знакомых тебе по фентези эльфов, гномов и прочих, зачастую имели нечеловеческое мышление. Эльфы, гномы, орки и прочие — очень похожи на людей, на базе которых их и выдумывали. Среди людей достаточно близких по характеру на утончённых эльфов, или бывают жестокими орками. Или походят на гномов. Но людей, похожих на местных зверян очень немного. Здешние зверяне и на животных-то походят с очень большой натяжкой.

— Например?

— Например, тари, — улыбнулась Лакомка. — О них и будет моя история.

Почему я не удивлён? Так и знал, что опять отличилась именно моя раса. Будто я сам ее, блин, выбирал.

— У каждого вида зверян были свои особенности. Особый слух у слышащих сиинтри или особая склонность к магии у змей асу. А кошачий народ развил эмпатию. Силу чувств, что была в десятки раз сильнее всего, что способны испытывать люди. Если дружба — то только абсолютная. Если вражда — то только до непримиримой ненависти. Если любовь…

Книжная Лакомка грустно вздохнула и чуть оттолкнулась от стола, заставив свой стул зависнуть на паре ножек.

— Сильная эмпатия породила явление, что звалось миирам т’хорин, «предназначенная половина души» в переводе с их языка. Полюбив однажды, они были не способны разлюбить своего избранника уже никогда, а безответная любовь в принципе была невозможна из-за зеркальности эмпатичных существ. Собственно, ты, Син, уже должен был поинтересоваться историей своего имени, верно? Если ты хоть раз встречался со зверолюдом, должен узнать и историю имени «тар Мантикор».

— Падший кот, — кивнул я.

— Падший кот, — повторила Лакки. Так обычно случается, если тари встречает на своём пути представителя иной расы. Примерно так однажды на пути тари по имени Мельхиор появилась нава по имени Мортис…

Я затаил дыхание. Уже понимая, о чём будет в истории магистра Знаний дальше, я всё равно напрягся. И с удивлением понял — что не я один. Ласка застыла, словно изваяние, неотрывно глядя на Лакомку.

— Считается, что навы не способны любить. Им вообще чужды любые эмоции. Но Мельхиор нашёл способ обмануть смерть как явление. С присущим кошачьему народу фанатизмом, он тысячелетиями стремился к своей избраннице. И однажды Мортис сдалась. Смерть полюбила смертного. Красивая история, правда?

— Допустим, — я кивнул. — Но при чём здесь я.. верней, мы с Лаской?

— Не спеши, Син. Пока что ты больше человек, чем тари. То же самое можно сказать и о тебе, Ласка. Но так будет не всегда. Точно так же, как характеристики задают вашу личность, как огромный интеллект Ректора создал его самого, так же и ваши расы, классы и все полученные имена-регалии, тоже влияют на вас. Хотите вы этого или нет, однажды вы станете настоящими тари и навом. Но.. ты меня зря перебил, Син. Я ведь не закончила свой рассказ.

— Слушаю, — нахмурился я. Возможно, невежливо по отношению к великому магистру, но после таких восхитительных историй сложно оставаться спокойным. Кто обрадуется узнав, что его психика переписывается каким-то непонятным образом.

Или.. я уже стал тари куда больше, чем кажется..?

— Так на свет появились три полукровки, известные как Дочери Смерти. Покой Нефтис, Тишина Тефнут и Забвение той, чьё имя навеки забыто и проклято. Кровь тари и нава в жилах неназываемой сыграла с ней злую шутку. Как полукровка тари, она больше всего стремится к эмоциям. Ничто кроме них ей не интересно. Власть, слава, богатство — ничто для этого монстра. Но как хладнокровный беспристрастный нав, она не способна их испытывать. Лишь похищать у других. Так она предала свой аспект и обратилась к тёмным магам, чтобы открыть путь стихии Пустоты. Силы, что желает того же.

— Пустота нужна, чтобы похищать души других и проживать их эмоции… — дрожащим голосом выпалила Ласка.

— В те времена по Мельхиору ходили пленники мира-темницы, — продолжила Лакки. — Их было немного, но тем не менее, они были. И однажды младшая из дочерей Смерти встретила одного из них. Нашего соотечественника, который сделал что-то очень нехорошее, в нашем родном мире. Что именно — знает, пожалуй, один лишь Ректор. Но это прогневало демиургов настолько, что те стёрли само имя бога-чудовища, и запечатали мир, где родилась его сила.

— Под демиургами ты имеешь ввиду разработчиков? Сейчас, когда ты так говоришь… Мельхиор — это ведь один из игровых серверов, я правильно понял? А «запечатали» значит…

— Стоп, стоп, Син. Отведай булочку, да выпей чаю, — Лакомка щёлкнула пальцами и под хлопки крыльев в зал влетели новые пушистые зверьки, таща свежую выпечку. — Я рассказываю тебе легенды этого мира. Как они соотносятся с событиями на Земле я не знаю. Я здесь слишком давно.

— Кстати да, ты