– Хорошо придумано, да? – ответил Памеджаи, раздвинув толстые губы в широкой улыбке.

– Мы с вами ещё потолкуем, – присоединился к разговору Малыш Бес, – а сейчас надо бы избавиться от кандалов. Делай, Египтянин, что обещал!

С этими словами карлик сел на землю и вытянул к Ренси свои короткие, но очень сильные ноги.

Когда кандалы были сняты у всех троих, Малыш Бес, перед тем, как покинуть кузницу, прихватил с собой один из выкованных Ренси резцов.

– Зачем тебе резец? – удивился Ренси.

– Резец – всё равно что твой нож. Им можно перерезать верёвки, а при случае сгодится и для другого…

– Малыш Бес прав, – подхватил Памеджаи, протягивая свою ручищу к резцам. – Мне тоже нравится этот инструмент…

– Теперь по одному бежим за ограду! – приглушённо скомандовал Ренси.

– Не сразу, – вдруг возразил ему Малыш Бес хриплым и дрожащим то ли от ночной свежести, то ли от возбуждения голосом. – Сначала я хочу забрать своё золото.

– И я тоже, – подхватил Памеджаи, влажно сверкая белками. – Веди нас, Египтянин, к тайнику, да поскорее!

– Предупреждаю, мы упустим драгоценное время, – Ренси ещё пытался уговорить их. – Если хотите забрать золото, я скажу вам, где оно спрятано. Но с вами не пойду. Я буду ждать вас за оградой. И, если случится, вы не вернётесь, я один уеду отсюда с караваном.

– Если мы не вернёмся? – прищурился на него Малыш Бес. – Надеешься, что нас убьют, чтобы все самородки забрать себе? Нет, Египтянин, так не пойдёт! Нас не обманешь! Ты пойдёшь с нами и сам выроешь из земли наше золото…

После этих слов карлик угрожающе выставил резец. Памеджаи также не сводил с Ренси глаз, хищно скаля крупные белые зубы.

Ренси понял, что выбора ему не оставили.

Три человека, словно три тени, бесшумно и быстро вышли из кузницы и, добежав до подножия горы, где было найдено золото, начали взбираться на её вершину.

Сердце Ренси сжалось, когда их остановил резкий окрик. Этот окрик, казалось, был слышен на всю пустыню или даже на весь мир.

Ренси затаил дыхание. Зато Памеджаи не растерялся ни на миг. Гигантской тенью он прыгнул на охранника, схватил его левой рукой за волосы, оттянул его голову назад и молниеносным движением правой, державшей резец, воткнул его тому горло. Из раны ударил фонтан крови.

Ренси и Малыш Бес двинулись дальше; их шаги гулким эхом разносились по длинной каменной галерее.

– Рой! – коротко приказал карлик Ренси и снова пригрозил ему резцом.

Едва Ренси, повинуясь Малышу Бесу, начал откапывать тайник, как у входа в галерею послышался какой-то шум. И сейчас же крик боли расколол темноту, эхом отдаваясь под сводами галереи.

– Это Памеджаи, – встревожился Малыш Бес. – Отсюда есть другой выход?

– Нет, – ответил Ренси, поднимаясь. Жёсткий комок сдавил ему горло.

Холодная, острая, как лезвие бритвы, мысль пронзила сознание юноши: всё пропало, они в ловушке!

Малыш Бес завыл от отчаяния и злобы, в бессильной ярости кусая кулаки. Ренси, глядевшему на него, хотелось сказать, что, если бы они не вернулись за золотом, ничего этого не случилось бы. Но он промолчал, понимая, что любые слова сейчас бесполезны.

Выйдя из галереи, Ренси и Малыш Бес увидели главного писца и целый отряд стражников.

– Поразительная глупость перебить часовых и тотчас не исчезнуть, заметая за собой следы, – сказал Ибена, с усмешкой вглядываясь в лица каторжников. – И знаете, меня удручает, что главарём в вашей банде стал человек, к которому я испытывал уважение и который сумел завоевать доверие даже такого осторожного лиса, как отменный Хети. Но я не дурак. Я наблюдал за тобой, мастер Ренси. И вот что я тебе скажу: напрасно ты утаил свою находку от хозяина каменоломни.

Ренси почувствовал, как при упоминании о золоте в его жилах застыла кровь. О нет, только не это! Его самородки не должны достаться Нехо!

– Что же ты молчишь, мастер Ренси? – продолжал насмехаться над ним завистливый Ибена, наслаждаясь своим успехом. – Такое пораженчество на тебя не похоже. Куда подевались твои знаменитые боевитость и красноречие?

Ренси смотрел на писца, по-прежнему не произнося ни слова. Он вдруг ощутил усталость. Невероятную усталость. Разговаривать больше не имело смысла. Он был бессилен. Оставалось ждать конца.

На следующий день каторжники Красной Горы, которых по приказу начальника каменоломни собрали на расчищенной площадке, настороженно наблюдали за тем, как надсмотрщики спускают на землю какое-то деревянное приспособление.

Это был своеобразный жёлоб с гладкой поверхностью, только без передней и задней перегородок, укреплённый на четырёх толстых, нешатких ножках. По бокам жёлоба болтались две пары кожаных ремней с застёжками; к передней части его были прикреплены два металлических кольца; сзади – подставка на разных винтах, при помощи которых, очевидно, эта подставка передвигалась вверх и вниз.

Один из надсмотрщиков, бородатый верзила несколько раз подпрыгнул и вдавил тяжестью тела ножки приспособления в землю, затем шатнул его. Взглянул в сторону каторжников и, пробормотав что-то на своём языке, хлопнул лапищей по жёлобу.

Пока надсмотрщики толклись возле выгруженного ими приспособления, разглядывая его и ощупывая, один из них позвал хозяина Красной Горы.

Хети явился с таким видом, как будто был приглашён на праздник.

– Подойдите поближе. Вам всем должно быть хорошо видно задуманное мною представление, – загребающим жестом пухлой руки, перетянутой широкими запястьями, он предложил каторжанам приблизиться.

Те, словно остерегаясь чего-то, медленно подошли ближе.

– Я предупреждал, что тех, кто осмелится нарушить законы Красной Горы, ждёт суровая, но справедливая кара, – вещал Хети, заняв своё привычное место на складном кресле. – Тех же, кто попытается бежать отсюда, не коснётся даже тень пощады. Забудьте о привычном избиении дубинками или плёткой, о пытках голодом или жарой… Для тех, кто идёт наперекор установленным мною законам Красной Горы, а значит, против меня самого, я придумал новое наказание. Устройство, которое служит приведению наказания в исполнение, смастерили по моему личному плану. Я давно ждал случая испытать его в деле – и вот долгожданный день настал…

После речи, которая была произнесена с каким-то насмешливым – издевательским – добродушием, Хети сделал жест рукой – и на площадку вывели троих каторжан со связанными за спиной руками. Первым шёл Ренси, затем карлик, замыкал горестное шествие великан-нубиец.

– Я, как хозяин каменоломни и верный слуга досточтимого номарха Нехо, – продолжал Хети, – стремлюсь лишь к одному – восстановлению порядка и спокойствия в находящейся под моим надзором местности. И я хочу, чтобы сегодня вы все увидели, как здесь наказывают подстрекателей и смутьянов.