Камерон с женой и Талией прошли на свои места, раскланиваясь со знакомыми. Наряды дам и джентльменов отличались сегодня роскошью. Царила веселая атмосфера праздника в сверкающей иллюминацией ночи. Каллиопа, кажется, совсем поправилась, ее щеки горели здоровым румянцем.

— Не думала, что в Бате может быть так весело, даже уезжать не хочется, — сказала она весело.

— Мы здесь встретили много друзей, — согласилась Талия.

— И более того — ты нашла здесь будущего мужа. Кстати, а где граф? Неужели он может пропустить такой вечер?

— Наверное, опустошает магазин флориста, — заметил Камерон, — забирает все, что не успел утром. В доме ступить негде из-за цветов.

Талия лишь улыбнулась, оглядывая публику, разыскивая глазами Марко, леди Ривертон или Доменико.

— А! Добрый вечер, лорд и леди Уэствуд, мисс Чейз. — Около их грота остановились лорд и леди Ноультон. — За картами не удалось обсудить дела нашего общества. Может быть, объединимся и поужинаем вместе?

— Разумеется, как приятно встретить вас здесь, — откликнулась Каллиопа и, когда все расселись, спросила: — Надеюсь, вы здесь не из-за пошатнувшегося здоровья?

— О нет, я прибыл по заданию общества.

— Это был секрет даже для меня, — сказала леди Ноультон. — Впрочем, я с удовольствием поехала на воды. Кстати, мы ждем вас завтра на чай, вы придете?

— С удовольствием, а ты, Талия?

— Конечно. — Талия лихорадочно размышляла, не имеет ли задание лорда связь с серебром. Завтра она попытается выяснить это для Марко.

Неожиданно около их стола возник синьор де Лукка, он чарующе улыбался и прекрасно выглядел.

— Леди Уэствуд, прошу прощения за свое поведение вчера вечером. Причиной стало английское вино, оно оказалось крепче, чем я ожидал.

Каллиопа с сомнением на него посмотрела:

— Я принимаю ваши извинения, синьор, но это была помолвка моей сестры.

Он отвесил поклон Талии:

— Окажите мне честь, синьорина, и подарите танец. В знак прощения и нашего примирения.

Она колебалась, ее не могли обмануть ни очаровательная улыбка, ни внешность греческого бога. Но кажется, он теперь друг леди Ривертон. Может быть, она узнает что-нибудь новое о жизни Марко в Италии.

Она встала, принимая его руку:

— Не хочу ссориться с другом моего жениха. Если сестра не возражает побыть без меня.

Каллиопа посмотрела на нее, колеблясь. Ей не хотелось играть роль строгой дуэньи.

— Конечно, дорогая. Но учти, скоро подадут ужин.

— Я не опоздаю. — Она снова огляделась, но ни Марко, ни леди Ривертон нигде не было видно.

— Кажется, вы стали друзьями с леди Ривертон, — обратилась она к Доменико, когда они заняли место среди танцующих.

Он улыбнулся странной улыбкой.

— Она хорошо известна у меня на родине как покровительница искусств. Она прекрасно разбирается в антиках, как и ваша семья.

— Моя семья?

— Но в Италии все знают о музах Чейз, синьорина. И ничего в этом странного нет. Прекрасные молодые леди, которые так любят историю, — редкость. И, встретив вас, я в этом убедился. Графу повезло.

— Вы давно знакомы с графом?

— Со школьного возраста. У нас было много общего, хотя он всегда превосходил меня в знаниях. Я был склонен к действию, а он — к чтению.

— И что себя оправдало?

— Это вам виднее, синьорина. И надеюсь, вы, как невеста, сможете его уговорить быть ближе к родине и уделять больше внимания своему наследству.

— Но он всегда был патриотом своей страны, разве вам это неизвестно?

— О, я тоже думал, что хорошо его знаю. Что он женится на моей кузине Марии, тоже прекрасной, похожей на вас, синьорина.

— Что? — прошептала она. Марко уже был помолвлен? И любил девушку, и не это ли стало причиной размолвки между друзьями?

— Он был помолвлен с вашей кузиной?

— Он не успел, она погибла трагически, совсем юной. И теперь он счастлив обрести вас, синьорина.

— Да, мы собираемся вместе строить будущее, — с трудом выговорила она.

— Будущее в Англии? Сделаете из него комнатную собачку? — Голос звучал странно, и, взглянув вверх, Талия увидела в его глазах неприкрытую холодную ненависть.

— Не думаю, что из Марко возможно сделать комнатную собачку.

— О, вы недооцениваете свое обаяние, синьорина. Вы скоро заставите его забыть о своей стране.

Музыка кончилась, и она повернулась, чтобы скорее его оставить. Но он вдруг схватил ее за руку и буквально силой вытащил из круга.

— Оставьте меня! — Она попыталась вырваться, но вдруг что-то укололо ее в плечо, и она увидела приставленное острие маленького кинжала.

— Не надо глупостей, синьорина Чейз, идите со мной, и я обещаю, вы не пострадаете. Я лишь хочу заставить Марко быть благоразумным. И вы вернетесь к семье. Семье, в которой маленький ребенок, не так ли? А дети так беззащитны.

Талия задохнулась от страха за близких.

— Вы угрожаете?

— Синьорина! Я, в отличие от захватчиков моей родины, не принесу вред маленькой англичанке. Но вам лучше мне содействовать. Я ясно выразился или мой английский недостаточно хорош?

Она станет в его руках наживкой для Марко, этот сумасшедший способен на все.

В панике она обернулась, но они уже отошли далеко от толпы.

Внезапно над головой с треском рассыпался цветок фейерверка. Де Лукка тащил ее к деревьям. Она была слишком слаба, чтобы противостоять высокому натренированному мужчине. Спасения не было. Талия разорвала на себе золотую цепочку с этрусским медальоном и успела бросить незаметно на край дорожки, надеясь, что его найдут сестра или Марко.

Немного погодя за медальоном последовал браслет.

— Вы сопротивляетесь, мы еле плетемся! — прорычал он.

— Но я не могу быстрее в бальных туфлях.

— Maledetto, — выругался он, обернулся, и она успела заметить занесенный кулак у своего лица, перед тем как провалиться в темноту.

Марко прибыл в Сидни-Гарденс, когда фейерверк уже начался. Он хотел приехать раньше, чтобы потанцевать с Талией и поговорить с ней, как обещал, но срочная почта из Флоренции потребовала немедленного внимания. Кажется, вооруженное восстание не было плодом воспаленного воображения Доменико де Лукки. И теперь он должен немедленно вернуться в Неаполь.

Он не мог взять с собой Талию. Слишком опасно, надо уговорить ее остаться и дождаться его.

Публика толпилась, восхищенно наблюдая, как в небе распускаются фонтаны звезд. Поднятые вверх лица озарялись вспышками разноцветных огней. Талии нигде не было видно.