– Пока он планирует, буду перекрывать ему кислород. За отца не мстил, он сам виноват, а вот Святку ему трогать не стоило. Знаешь, я бы ему и смерть Вероники спустил бы с рук, потрепал бы малость, и то, только из-за Лисенка. Но как представлю, что не забери я ее тогда из квартиры, она бы… Лисенка я ему не прощу.

– Обдерешь, как липку?

– Лишу его уважения партнеров, разорю, а потом переломаю каждую чертову косточку в его теле. Сам, своими руками.

– В такие моменты я безумно рад, что мы с тобой не враги.

– Я и с Глебом не враждовал, пока он не раззявил пасть на мое. Никогда не лез в бизнес отца, все это болото, в нем легко утонуть. Не заметишь, как завязнешь. Ему всегда было мало, в итоге жажда власти его и погубила.

– Но теперь это все твое. Оставишь, и все развалится.

– Не оставлю. Сменю людей, налажу бизнес, только уже без всяких подводных камней.

– Ты же понимаешь, что тебя так просто не оставят? Твой отец многих дергал за ниточки с помощью имеющейся у него информации. Они не дураки оставлять в твоих руках такую власть, да при желании ты многих можешь утопить в их же говне за считанные часы, и их никто не спасет.

– Буду налаживать связи, мне нет дела до их грязного белья, предпочитаю придерживаться нейтралитета. Сойдемся на том, что я о многом забуду в обмен на некоторую помощь.

– У Глеба совсем нет шансов?

– Боюсь, что так. Многим он сам перешел дорогу.

– У него слишком сильный покровитель, уверен, что он тебе по зубам? Может быть лучше оторвать Глебу башку, быстро и по-тихому?

– На его место придет другой. Рано или поздно мы все равно окажемся под прицелом. Проблему надо решать именно с Тихоновым.

– Рычаги давления есть?

– Предостаточно. Отец с ним враждовал, больше чем уверен, именно Тихонов и убрал отца. Но, несмотря на это, хочу договориться с ним, а не угрожать.

– Зачем тебе это?

– Святка и Вероника, хочу поставить их во главе компании. Они разбираются во всей этой компьютерной хрени. А Вероника была еще и правой рукой отца, как и ее муж.

– Что с девчонкой?

– А черт его знает. Сам знаешь, какой из меня романтик. Я даже любить нормально не могу, но и отпустить уже не в силах.

– Ты на нее слишком давишь, дай ей хотя бы видимость свободы. Начни считаться с ее мнением и желаниями. Женщины, они странные создания, им постоянно надо слышать о твоих чувствах, видеть эти чувства в твоих действиях.

– С каких пор это ты стал экспертом по женщинам? ― бутылка виски стояла на стойке, как и два бокала, но пить почему-то расхотелось.

– Иди к черту. Не хочешь слушать советов, разбирайся сам, как знаешь. Вот только сбежит она от тебя и сорвет цветочек кто-то другой.

– Откуда? ― как, мать твою, он узнал о Святкиной невинности? У нее что, на лбу написано?

– Если бы ты не был таким самовлюбленным ослом, сам бы заметил ее нервозность. Да только при виде на тебя она вечно краснеет и впадает в ступор, а ее непокорность ― всего лишь защитная реакция. Девчонка боится неизвестности, боится открыться. Не удивлюсь, если она до встречи с тобой летала в облаках и строила воздушные замки.

– Ты меня пугаешь, непривычно видеть сурового мужика, рассуждающего о женских слабостях и мечтах.

– Чего ты хотел? ― рассмеялся Змей. ― Было б у тебя четыре младших сестренки, ты бы и не такого наслушался. Тут хочешь или нет, но научишься всем премудростям.

– Охренеть! Мы с тобой больше года служили бок об бок, знакомы лет пять, и я только сегодня узнаю о твоих сестрах?

– Тебе было не до этого. Ты был слишком занят, превращаясь в приличного засранца.

– Теперь постоянно мне будешь об этом напоминать?

– Должен же хоть кто-то сбивать с тебя спесь!

– Поехали.

– Куда?

– К Дену. Буду вымаливать прощение у зеленоглазой ведьмы, ползая на коленях в ее ногах, ― улыбка растянулась на губах от предвкушения скорой встречи со своей рыжей чертовкой.

– Странно, вроде бы создаешь видимость умного человека, а на деле дурак дураком, ― осуждающе покачал головой друг.

– Не понял? ― какого хрена он только что сказал? Я даже подвис немного от неожиданности.

– В том-то и дело, ни черта ты не понял! Пошли, Ромео доморощенный, буду учить тебя основам соблазнения и заманивания в сети невинных дев! ― заржал этот гад, направляясь на выход.

– Что-то в последнее время я тебя слишком часто веселю, ― буркнул я, садясь на переднее сидение Лексуса.

– Ничего не могу с собой поделать. У тебя такое растерянное выражение лица. Кто бы сказал ― не поверил, великий и всегда собранный Арес не знает, что ему делать.

– Да, конечно, какие тут, блять, трудности, всего-то и надо, что не отпускать и влюбить в себя. Такие четкие и пошаговые инструкции просто невозможно не понять!

– А этому, брат, не учат, и нет никаких инструкций и пошагового руководства. Это должно быть тут, ― прикоснулся он пальцам к своей груди, ― и тут, ― постучал себя по голове. ― А если весь интерес в твоих штанах, то и напрягаться не стоит.

– Я ее, конечно, хочу, но не на один раз, как это бывало раньше.

– А на сколько? День, неделя, месяц, год? А потом что? Прости детка, но нам надо расстаться.

– Может, и не расстанемся, кто знает, как повернется.

– Я знаю.

– О великий оракул, поведай простому смертному о его дальнейшей судьбе, ― протянул я с издевкой. Его слова начинали раздражать. Великий всезнайка!

– Разойдетесь, даже года не пройдет.

– И с чего такая уверенность?

– Не нужна она тебе.

– Да с какого перепугу?! ― уже откровенно выплескивал я раздражение.

– Сколько дней ты уже рядом с ней?

– Около двух недель, к чему эти странные вопросы?

– Всего лишь пытаюсь помочь тебе разобраться в своих чувствах.

– Решил заделаться моим личным психологом? ― насмешливо выгнул бровь.

– Она предпочитает носить джинсы и удобные балетки, наверняка, ей неудобно носить каблуки из-за боли в колене. Пьет только три чашки кофе в день, но очень любит слабо заваренный чай с большим количеством сахара, и ни в коем случае не горячий. Не переносит курицу ни в каком виде, из фруктов предпочитает яблоки, зеленые. Очень ранима и не уверена в себе, доверяет Аиду, боится тебя, болтливость Аполлона ее раздражает до зубовного скрежета.

– Браво, столько узнать о человеке за несколько дней. Думаешь, я знаю о ней меньше?