– Откровенно говоря, мне хватает реальных проблем, и я не хочу присоединять к ним выдумки какого-то писателя, будь он трижды гениальным!

Летта крепче прижала книгу к себе, словно боялась, что я ее отниму.

– Простите, но, на мой взгляд, вы относитесь к жизни чересчур серьезно. Вы не пробовали хоть немного расслабиться? Поверьте, жизнь может приносить и удовольствие.

– Согласен. – Я рассмеялся и показал на книгу. – Скажите, если бы вы вдруг встретились с этим парнем лицом к лицу и у вас было бы десять секунд – что бы вы ему сказали?

Летта раскрыла книгу и задумчиво погладила страницы ладонью.

– Таких, как я, довольно много… Женщин с прошлым, женщин с целлюлитом, с шишкой на большом пальце, со взрослыми детьми, с долгами и прочим… Женщин среднего возраста, которым уже глупо надеяться, что когда-нибудь прекрасный принц спасет их, взломав двери темницы, в которую они сами себя загнали. И только этот Пасстор – этот автор, которого никто не знает, – он один помогает нам поверить, что, какими бы никчемными мы ни выглядели в глазах всего мира, у нас все-таки есть шанс… Малюсенький, но шанс! – она покачала головой. – А для таких, как я, это дорогого стоит. Простите, Мерф, но лучше я объяснить не могу.

Тут принесли наш заказ, и мы принялись за еду. Джекки лежал у меня в ногах, привязанный поводком к ножке моего стула, что псу не особенно нравилось. Впрочем, я обратил внимание, что сегодня мой мохнатый приятель выглядел как-то… задумчиво. Во всяком случае, к порции спагетти, которую положили ему в специальную собачью миску, он почти не притронулся, что было довольно странно.

– Эй, ты не заболел? – Я встал на колени и наклонился я к нему.

Приподняв уши, Джекки принюхивался к сквозняку из открытого окна. Когда я поднес миску к его пасти, он неожиданно вскочил и бросился к двери, волоча за собой стул, то и дело цеплявшийся за стулья других посетителей. Стул я успел поймать, но ременная петля уже соскользнула с ножки. Когда же я потянулся за поводком, Джекки, почувствовав свободу, совершил рывок и выбежал из кафе на улицу. Я бросился за ним, но успел только увидеть, как он стремительно пересек Орандж-авеню, повернул на восток и быстрыми прыжками понесся к мосту через реку Галифакс. Уворачиваясь от гудящих машин, Джекки бежал по двойной сплошной, бежал очень целеустремленно и быстро. Прежде чем потерять его из виду, я успел заметить, как он свернул на север – в переулок между стадионом и зданием суда.

Вернувшись в зал, я быстро расплатился, и мы бросились в погоню.

Намного опередив Летту, я промчался вдоль улицы, свернул и оказался на территории теннисного центра, где на шести кортах играли несколько смешанных пар.

– Эй, никто не видел здесь большую белую собаку? – крикнул я, обращаясь ко всем сразу, и один из игроков, только что неудачно отбивший мяч, показал мне ракеткой на пролом в воротах, ведущих на самые дешевые трибуны бейсбольного стадиона.

Я перелез через ворота. На трибунах никого не было, поэтому Джекки я заметил сразу: его хвост, точно флаг, мотался из стороны в сторону на первом ряду, неподалеку от «домашней площадки» – там, где обычно устраиваются зрители с «радарными пушками»[15]. Я двинулся в ту сторону и вскоре разглядел, что Джекки не один. Он буквально оседлал какого-то пожилого темнокожего мужчину – скорее бразильца или кубинца, чем афроамериканца. Его длинные и совершенно седые волосы были зачесаны назад, брови, усы и борода тоже были седыми. Мужчина лежал на бетонном полу между креслами переднего ряда и сетчатой загородкой, скрестив вытянутые ноги и подложив под голову что-то вроде скатки, так что Джекки было крайне удобно вылизывать его лицо. Глаза мужчины были закрыты, руки лежали на животе.

Я спустился и сел на одно из кресел неподалеку от его ног.

– Эй, мистер!..

Никакого ответа.

– Алло?! – Я потряс его за ногу, но мужчина никак не отреагировал, и я, встревожившись, взял его за руку, чтобы проверить пульс. Пульс был очень слабым, нитевидным, и я тряхнул незнакомца сильнее. Мужчина пошевелился, но в себя не пришел и глаз не открыл. С ним что-то было неладно, и я спихнул с него Джекки. Похоже, мужчине нужна была медицинская помощь, но, учитывая, где он устроился на ночлег, я не был уверен, хотел ли он, чтобы ему помогали.

За трибунами хлопал и трещал на ветру флаг пожарного депо, и я, приказав Джекки оставаться на месте, что, по-видимому, полностью совпадало с его намерениями, бросился обратно к воротам трибуны. На переходе через улицу я столкнулся в Леттой. Попросив ее покараулить Джекки, я помчался к депо, где какой-то пожарный наводил блеск на красную автоцистерну под номером 29. Выслушав мои торопливые объяснения, он и еще двое его коллег бросились к стадиону, таща большие сумки и на бегу переговариваясь с кем-то по наплечным рациям.

Темнокожий старик был там, где я его оставил. Насколько я мог судить, его состояние не изменилось ни к худшему, ни к лучшему. Джекки лежал рядом, положив голову ему на грудь. Пожарные сразу ввели старику в вену капельницу, потом один из них сбегал в депо за колесными носилками. Уложив на них старика, который оказался довольно крупным и тяжелым, мы покатили его к депо. Джекки трусил следом, поглядывая то на носилки, то на меня.

В пожарном депо было попрохладнее. Пока пожарные обсуждали, как доставить пострадавшего в больницу, Джекки запрыгнул на носилки и снова принялся вылизывать мужчине лицо. Не знаю, что оказалось действеннее – этот энергичный массаж или лекарства из капельницы (сам я склонен был считать, что скорее первое, чем второе), однако несколько секунд спустя старик открыл глаза и тут же потрепал Джекки за ушами, и пес в полном восторге перевернулся на спину, подставляя брюхо. Старик тут же начал его чесать и чесал до тех пор, пока правая задняя Джекки не начала экстатически подергиваться от наслаждения.

– У вас что-нибудь болит, сэр? – спросил старика один из пожарных. – Как вы себя чувствуете? Вы помните, как вас зовут?

Старик медленно сел на носилках, и я заметил у него на запястье больничный идентификационный браслет. Левый локоть был забинтован, словно у него недавно брали на анализ кровь или, наоборот, вливали какие-то лекарства. Пробормотав что-то неразборчивое в ответ на обращенные к нему вопросы, старик продолжил как ни в чем не бывало ласкать Джекки.

Некоторое время пожарные задумчиво чесали в затылках, потом один из них повернулся ко мне:

– Он говорит, что у него ничего не болит. Кроме того, он утверждает, что прилег вздремнуть после обеда, а мы ему помешали. На мой взгляд, у него легкое обезвоживание, так что разумнее всего будет дождаться, пока закончится раствор в капельнице, после чего мы сможем вернуть вам вашего приятеля.

– Моего приятеля? – удивился я.

– Но ведь это вы позвали нас к нему, не так ли?