Отныне корпорация Джексона Сторма провозгласила Дом моды Лувель самым замечательным проектом компании на всемирном массовом рынке империи мод. Президент Джек Сторм возвестил о планах развития привилегированных домов моды (свыше десяти тысяч долларов), ателье (до десяти тысяч долларов), а также сети недорогих бутиков «Сторм-Кинг».

– Боже! – Минди Феррагамо, только что прибывшая из Нью-Йорка, обвела взглядом холл на первом этаже. – Да это какой-то сумасшедший дом!

В неизменном сером деловом костюме, она неподвижно стояла, опустив на пол дорожную сумку от Луи Виттона, наблюдая за оживленным потоком людей, снующих вверх-вниз по большой мраморной лестнице Дома Лувель. Навстречу ей шли привратник Абдул с сыном, высоким парнем в университетской спортивной форме. Оба тащили старые трубы из реконструированного туалета на втором этаже. Примерщица Наннет промчалась мимо них наверх, откликаясь на зов Сильвии из закроечной комнаты.

– Где, черт возьми, Джек? – воскликнула исполнительный вице-президент Сторма.

Узнав знакомый голос, через перила лестничной площадки второго этажа перегнулась Кэнденс Добс.

– Ах, Боже мой, неужели это ты, Минди? Когда ты приехала? Ты читала в международной «Геральд трибюн» о фэнтэзи? Просто несчастье! Нам не хватает манекенщиц!

Минди поправила очки в золотой оправе, вглядываясь в проем лестничного колодца.

– Позвоните Беттине или Софи Литвак, – кратко бросила она.

– Ведущие агентства не откликаются на наши запросы!

Специалистка по связям с общественностью устремилась вниз по ступенькам. Имея дело с французской прессой и электронными средствами информации, оказывающими повсеместное сопротивление, как выражались в Париже, «вторжению» Джексона Сторма, бедная Кэнди потеряла несколько фунтов веса и выглядела теперь не лучшим образом. На площадке второго этажа ей пришлось прижаться к стене, пропуская двух грузчиков, тащивших в помещение ателье новые столы для закройки.

– Французы то и дело ставят нам подножки, – пожаловалась она, еле переводя дыхание, когда добралась до Минди, стоявшей у основания лестницы. – Мы не в состоянии отыскать манекенщиц для фэнтэзи, «Гранд опера» нагадила нам с датой представления. Можешь себе представить – это среда! – Она громко застонала. – В Париже никто никуда не ходит вечерами по средам!

Минди открыла дверь демонстрационного зала.

– Где Джек? – повторила она, переступая порог.

– Мы платим уйме людей, – продолжала Кэнди, следуя за вице-президентом в еще не законченное реставраторами помещение, – начиная с принца и принцессы Полиньяк-Брюн и заканчивая председателем Фонда милосердия графом де Бонрило, чтобы они занимались приглашениями и привлекали представителей высшего света. Однако все упираются, Минди! Мне трудно во всем разобраться, но циркулируют слухи, будто фэнтэзи и «Бал Белых Птиц» провалятся!

Маленькая женщина в строгом сером костюме медленно повернулась посреди зала, разглядывая беспорядочно расставленную мебель и ряды закрытых ящиков.

– Кто это – «все»?

Кэнди провела рукой по растрепавшимся светлым волосам.

– Минди, здесь всем заправляют несколько фамилий из верхних эшелонов. Париж хуже, чем какой-нибудь проклятый Богом городок в Огайо. Либо ты знаешь нескольких человек, чьи семьи ведут свое происхождение от Карла Великого, и нравишься им, либо нет. Третьего не дано. Вот в чем дело! Такое происходит не только в моде, – добавила она с истерической интонацией в голосе, – но и в бизнесе, обществе, правительстве…

– Двух месяцев недостаточно, чтобы все наладить, – прервала ее Минди. – Я же говорила Джеку.

– Нам потребуется по крайней мере полгода. – Кэнди с облегчением вздохнула: второй человек после самого Джека Сторма согласен с ней. – А что он сказал?

Минди холодно улыбнулась ей.

– Джек все же настоял на своем.

Неожиданно за дверью зала раздался шум голосов. Естественный резонатор звука лестничного колодца доносил пронзительные женские вопли на французском и взбешенный тенор, отвечающий на том же языке. Затем последовал оглушительный грохот, хлопнула дверь, за ней – другая.

Кэнденс Добс побледнела. Ее глаза с мольбой обратились вверх.

– Ох Боже, пожалуйста, не дай им наделать ничего страшного. Только не теперь, когда Джека нет, Питер Фрэнк в Нью-Йорке и я здесь совсем одна.

Вице-президент внимательно вслушивалась.

– Принцесса? – спросила она после очередного режущего слух крика.

– Звучит так, будто они готовы убить друг друга, – сказала Минди.

Кэнди торопливо закивала.

– Она ассистентка дизайнера, так мы ей сказали. – Кэнди двинулась к выходу из зала. – Но никто не посоветовался по этому поводу с Жилем.

– Со мной приехала Трини, это должно поправить дело. – Трини была секретаршей Джексона Сторма. – Так где же Джек? – в третий раз осведомилась Минди.

Специалист по связям с общественностью нерешительно повернулась к Минди, поджидая, когда та ее догонит. Крики наверху не утихали, а становились все громче.

– Ох, Джек, – вздохнула Кэнденс. – Это совсем другая история.

Путешествие на поезде заняло больше времени, чем предполагал Джек Сторм, даже несмотря на то что скорость экспресса Париж – Лион достигала сотни миль в час. Из окна вагона первого класса он наблюдал холмистую сельскую местность под холодным серо-голубым зимним небом и следы грязного снега, уступавшие свой последний плацдарм по мере того, как состав продвигался все дальше и дальше на юг от Парижа.

Джек устал от чтения «Геральд трибюн» и прихваченного на всякий случай номера «Тайм». Хотя в рекламе сообщалось, что во французском поезде имеется вагон-ресторан и Джек с нетерпением ожидал изысканной трапезы, подобной той, что он видел в фильмах о Восточном экспрессе, местная железнодорожная компания воспользовалась примером прижимистых американцев и могла предложить ему лишь содержимое тележки для ленча, которую толкал по проходу престарелый проводник в униформе.

Джек со вздохом откинулся на сиденье, держа в руке сандвич с ветчиной и сыром, и стал разглядывать двух привлекательных молодых француженок, расположившихся напротив. Кое-что на железнодорожной тележке для ленча все же радовало глаз. В ассортименте были свежие фрукты, отличный бретонский паштет, бутылки высококачественного бордо и даже сносное шампанское, недурно охлажденное. Однако все это не шло ни в какое сравнение с изысканным обедом, на который он рассчитывал, садясь в поезд. А ведь он мог бы заказать в Орли реактивный самолет и проделать тот же путь гораздо быстрее!

Девушки по ту сторону прохода представляли собой достойное зрелище, обе – темноглазые брюнетки, довольно легкомысленные, что было не редкостью среди француженок. Джек досадовал по поводу своего незнания французского – ему казалось, что девушки обсуждают его. Он поднял свой бокал с бордо, провозглашая любезный тост за молодость и красоту, и сверкнул улыбкой. Девицы тут же отвернулись, склонив головы над каким-то журналом.