Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эдна опустила голову на руку, лежавшую на столе.
– Вам хочется отдохнуть, – вздохнул Аробин, – и побыть в покое. Я пойду. Оставляю вас, отдыхайте.
– Да, – кивнула Эдна.
Аробин остановился напротив нее и мягко провел рукой по ее волосам, исходящий от пальцев молодого человека магнетизм породил в женщине чувство физического комфорта. Она могла бы спокойно уснуть здесь, если бы Алси продолжал так водить рукой. Он сдвинул Эдне волосы от затылка наверх.
– Надеюсь, утром вы почувствуете себя лучше, – улыбнулся он. – Вы постарались сделать слишком много за последние несколько дней. Обед был последней каплей, можно было бы обойтись без него.
– Да, – согласилась Эдна, – это было глупо.
– Нет, это было восхитительно, но вы выбились из сил.
Рука молодого человека блуждала теперь по прекрасным плечам Эдны, и он чувствовал отклик ее плоти на свое прикосновение.
Аробин сел рядом и легко поцеловал в плечо.
– Я думала, вы собирались уйти, – сказала она дрогнувшим голосом.
– Я и собираюсь, после того как пожелаю вам спокойной ночи, – кивнул молодой человек.
– Спокойной ночи, – пробормотала Эдна.
Аробин продолжал ласкать ее. Он не сказал спокойной ночи до тех пор, пока Эдна не сделалась покорной его желаниям.
Глава XXXII
Когда мистер Понтелье узнал о намерении своей жены покинуть дом и переселиться куда-то в другое место, он немедленно написал ей письмо, где высказал неодобрение и выразил категорический протест. Приведенные женой причины мистер Понтелье был не склонен признавать разумными. Он надеется, писал он, что Эдна не действует под влиянием опрометчивого побуждения, и умоляет ее подумать прежде всего о том, что скажут люди. Когда мистер Понтелье излагал свои мысли, он не помышлял о скандале. Ему и в голову никогда не приходило что-то подобное. Он просто думал о своей финансовой репутации. Ведь могли пойти слухи, что Понтелье переживают неудачи и вынуждены вести более скромный образ жизни, чем раньше. А это могло нанести непоправимый урон его делу.
Но, вспомнив странное настроение Эдны в последнее время и предполагая, что она действовала со всей решимостью, мистер Понтелье взял ситуацию в свои руки со свойственной ему решительностью и поступил в соответствии со своим хорошо всем известным тактом.
Та же почта, что доставила Эдне его письмо, привезла инструкции – самые подробные – известному архитектору относительно перепланировок его дома, над которыми он давно размышлял и которые хотел бы увидеть воплощенными в жизнь, когда вернется домой после временного отсутствия.
Были наняты опытные, надежные грузчики, их задачей было перевезти мебель, ковры, картины – иными словами, все движимое имущество – в безопасное место. И в невероятно короткие сроки дом Понтелье был отдан в руки мастеров. Предполагалось еще одно дополнение – маленький кабинет; в доме должны были появиться настенные росписи, и паркет из твердых пород дерева должен был быть положен в комнаты, еще пока для этого не отведенные.
А кроме того, в одной из ежедневных газет появилась короткая заметка на тему о том, что мистер и миссис Понтелье планируют летом поехать за границу, а их великолепной резиденции на Эспланад-стрит предстоит подвергнуться дорогостоящей перестройке, и она будет готова для проживания не раньше, чем супруги вернутся. Мистер Понтелье сумел сохранить лицо!
Эдна восхитилась его искусным маневром и избегала любой случайности, которая могла бы воспрепятствовать его намерениям. Когда ситуацию в изложении мистера Понтелье в обществе приняли и сочли само собой разумеющейся, она с удовлетворением решила, что должно быть именно так. «Голубятня» нравилась ей. Дом сразу же приобрел интимный характер крова, в то время как сама Эдна привнесла в него тот шарм, который создавал в доме уют. Она испытывала чувство, что опустилась вниз по социальной лестнице с параллельным подъемом по духовной шкале. Каждый шаг, который Эдна предпринимала, чтобы избавить себя от обязательств, прибавлял ей силы и расширял горизонты ее личности. Она начала смотреть на жизнь собственными глазами, постигать в ней глубокие подводные течения. Больше Эдна не соглашалась кормиться чужими мнениями, когда ее собственная душа предлагала свои.
Некоторое время спустя, фактически через несколько дней, Эдна поехала в Ибервилль и провела неделю с детьми. Стояли восхитительные февральские дни, и в воздухе уже чувствовалась весна.
Как рада Эдна была увидеть детей! Она заплакала от радости, когда ощутила обнимающие ее маленькие ручки, плотные румяные щечки, прижимающиеся к ее разгоряченным щекам. Она смотрела в личики сыновей голодными глазами, не в силах наглядеться. А какие истории мальчуганы рассказывали своей матери! О свинках, коровах, мулах! О том, как они ездили на мельницу, ловили рыбу на озере с дядей Джаспером, собирали пекан вместе с выводком черных малышей Лиди, перевозили щепки в своем автомобильчике. Это в тысячу раз интереснее – перевозить настоящие щепки для настоящего очага хромой Сузи, чем тащить крашеные камни по дорожке в саду на Эспланадстрит.
Эдна ходила с ребятами посмотреть на свиней и коров, на цветных, убирающих тростник, отправлялась обдирать пекановые деревья и ловить рыбу в дальнем озере. Она жила с сыновьями целую неделю, отдавая им всю себя, собираясь с силами и наполняя себя юным задором мальчишек. Они слушали, затаив дыхание, когда мать рассказывала им про дом на Эспланад-стрит, где полно рабочих, которые стучат молотками, вбивают гвозди, пилят, так что стоит сплошной шум и грохот. Они хотели знать, где будут стоять их кроватки, что теперь с деревянной лошадкой, где спал Джо и куда ушли Эллен и кухарка. Но самое главное, мальчуганы сгорали от любопытства увидеть маленький домик за углом. Есть ли там место, чтобы играть? Живут ли рядом какие-нибудь мальчики? Рауль, охваченный пессимистическими предчувствиями, был уверен, что рядом живут только девчонки. Где они будут спать и где будет спать папа? Эдна объяснила сынишкам, что добрая волшебница все устроит как надо.
Старая миссис была в восторге от визита Эдны и оказывала ей всяческое внимание. Она с удовлетворением узнала о том, что дом на Эспланад-стрит находится в состоянии ремонта. Это давало ей предлог держать у себя детей до бесконечности.
Эдна уехала с щемящей тоской и болью в душе. Она унесла с собой звук голосов сыновей и прикосновение их щечек. Всю дорогу домой мальчики оставались с ней, как воспоминание о прекрасной песне. Но когда Эдна вернулась в город, песня в ее душе умолкла. Она снова осталась одна.
Глава XXXIII
Бывало иногда, что, когда Эдна заходила к мадемуазель Рейц, маленькая