со временем осознает. Эдна представляла, как молодой человек этим утром отправляется в свою фирму. Она нарисовала в своем воображении, как он будет одет, как он идет по улице, поворачивает за угол; видела, как он наклоняется над столом, говорит с людьми в конторе, идет обедать и, может быть, высматривает ее на улице. Он придет к ней днем или вечером, сядет и закурит сигарету, что-то расскажет, а потом уйдет, как вчера вечером. Но как было бы восхитительно, если бы он был здесь с ней! Она не будет ни высказывать сожалений, ни пытаться проникнуть под завесу его сдержанности, если ему так хочется сохранять ее.

Эдна завтракала, полуодетая. Горничная принесла ей записку от Рауля, где сын печатными буквами выражал горячую любовь, просил прислать ему конфет и рассказывал, как они нашли утром десять крошечных белых поросят, лежавших все в ряд рядом с большой белой свиньей Лиди.

Пришло также письмо от мистера Понтелье, где муж писал, что надеется вернуться в начале марта, и тогда они будут готовиться к путешествию за границу, которое он ей так давно обещал и которое, теперь он знал точно, может себе позволить; он считал, что теперь они смогут путешествовать как люди, без мыслей о необходимости экономии, и все это благодаря его последним операциям на Уолл-стрит.

К своему большому удивлению, Эдна получила также записку от Аробина, написанную ночью из клуба. Он желал ей доброго утра, выражал надежду, что она хорошо спала, и свою преданность, которую, он верил, она хоть чуть-чуть разделает.

Письма доставили Эдне большое удовольствие. Детям она ответила в веселом расположении духа, обещала им конфеты и поздравляла со счастливой находкой маленьких поросят. Мужу она ответила с дружеской уклончивостью, не имея твердого намерения ввести его в заблуждение, только потому, что всякое чувство реальности покинуло Эдну, она предала себя в руки Судьбы и с равнодушием ожидала последствий.

На записку Аробина Эдна не ответила вовсе. Она засунула ее за печную заслонку у Селестины на кухне, а потом увлеченно работала несколько часов подряд. К ней никто не приходил, кроме торговца картинами, который спросил, правда ли, что она собирается за границу, чтобы учиться в Париже.

Эдна ответила, что это возможно, и торговец обговорил с ней возможность доставки ему каких-нибудь парижских этюдов для праздничной торговли в декабре.

В тот день Роберт не пришел. Эдна была сильно разочарована. Не пришел он и на следующий день, и через день. Каждое утро Эдна просыпалась с надеждой, а вечером ее пожирало отчаяние. Ею владело искушение пойти к нему самой. Но, не поддаваясь этому побуждению, она избегала любой случайности, которая могла бы столкнуть его с Робертом. Она не посещала мадемуазель Рейц и не заходила к миссис Лебрен, как делала бы, если бы ее сын все еще оставался в Мексике.

Когда Аробин однажды вечером стал уговаривать Эдну поехать с ним на прогулку, она согласилась. Они поехали к озеру на Шелл-роуд.

Лошади Алси проявляли горячий нрав и были не очень послушными. Эдне был по душе взятый лошадьми резвый аллюр, ей нравился быстрый, резкий стук копыт по твердой дороге. Они нигде не останавливались поесть или попить. Аробин не рисковал без нужды. Пообедать они получили возможность, добравшись относительно рано до маленькой столовой Эдны.

Когда Аробин ушел, было уже поздно. Уже не мимолетная прихоть завладела молодым человеком. Он нащупал в Эдне скрытую чувственность, распускавшуюся под влиянием его тонкого понимания потребностей ее природы, подобно спящему, пышному, ранимому цветку.

В Эдне не было отчаяния, когда она засыпала вечером. Но и надежды утром, когда она проснулась, в ней тоже не было.

Глава XXXVI

В предместьях Нового Орлеана имелся сад, укромный зеленый уголок, где под апельсиновыми деревьями прятались несколько столов зеленого цвета. На каменной ступеньке целый день спала старая кошка, а древняя мулатка дремала в часы отдыха в своем кресле у открытого окна, пока кто-нибудь не стучал, подзывая ее к одному из столов. У старухи были молоко и сыр на продажу, а также хлеб и масло. Никто не умел, как она, приготовить такой великолепный кофе или зажарить курицу до такого восхитительного золотисто-коричневого цвета.

Место было слишком скромным, чтобы привлечь внимание светской публики, и достаточно спокойным, чтобы избежать взгляда тех, кто искал бурных увеселений. Эдна обнаружила этот чудный уголок совершенно случайно однажды, когда высокие ворота остались полуоткрытыми и она заметила в саду маленький зеленый стол, испещренный пятнами солнечного света, проникавшего под дрожащие над головой листья. В саду она обнаружила дремлющую мулатку, сонную кошку и стакан молока, который напомнил ей вкус того молока, которое она пила в Ибервилле.

Эдна часто заходила сюда по время прогулок. Иногда она брала с собой книжку и, если никого не было, сидела пару часов под деревьями. Раз или два она устраивала себе здесь тихий обед в одиночестве, загодя предупредив Селестину ничего не готовить дома. Это было последнее место в городе, где Эдна могла ожидать встретить кого-нибудь знакомого.

Тем не менее она не слишком удивилась, когда ближе к вечеру, глядя в открытую книжку и поглаживая кошку, с который подружилась, увидела, как в высокие садовые ворота входит Роберт.

– Я обречена встречать вас только случайно, – усмехнулась Эдна, спихивая кошку с соседнего стула.

Роберт был удивлен, смущен. Он почти впал в замешательство, встретив Эдну так неожиданно.

– Вы часто заходите сюда? – спросил Роберт.

– Я почти живу здесь, – улыбнулась Эдна.

– Я раньше бывал здесь очень часто, приходил выпить хорошего кофе, который тут готовит Катиш. Но с тех пор, как вернулся, пришел впервые.

– Вам принесут тарелку, и вы разделите со мной обед. Еды тут подают достаточно для двоих-троих.

Эдна намеревалась не искать с Робертом встреч. Она приняла это решение, кропотливо выстроив целый ряд доводов, сопряженных с ее подавленным настроением. Но ее решимость мгновенно растаяла, когда замысел Провидения привел молодого человека на ее тропу.

– Почему вы избегаете меня, Роберт? – задала Эдна вопрос, закрывая лежащую перед ней на столе книгу.

– Почему вы все время переходите на личные отношения, миссис Понтелье? Почему вы заставляете меня прибегать к идиотским отговоркам? – воскликнул Роберт с внезапной горячностью. – Я полагаю, нет смысла говорить вам, что я был очень занят, или болел, или что я заходил к вам, но вас не было дома. Пожалуйста, избавьте меня от необходимости использовать все эти предлоги.

– Вы – воплощенное себялюбие, – ухмыльнулась Эдна. – Избавляйте себя от чего хотите – не знаю чего, – но в вашем поведении