- В твоем случае, Маша, я не командую, а прошу. Это две большие разницы.

- А если бы там оказался кто-то другой? Не Мамлеев, и тебе бы понадобилась помощь? Мне что, послушно лежать по команде смирно?

- Да, лежать и не касаться таких вопросов. Я бы сам справился.

- Ну, знаешь! Я привыкла сама решать, чего мне касаться, а чего нет. Для чего мы вообще ему открыли?

- Так было нужно. Зато больше он не придет, я знаю Кирилла.

Увы, я тоже его хорошо знала. Достаточно хорошо, чтобы удивиться:

- Слушай, а зачем он вообще заявился? Что он здесь ночью-то хотел?

Димка куснул губы.

- Думаю, того же, что и я.

Что?

Я провела рукой по щеке, убирая волосы. Мы смотрели друг на друга. В прихожей стояла полутень, однако свет падал из открытой двери ванной комнаты и мне был хорошо виден взгляд Гордеева.

Димка понял, что сказал что-то не то, потому что натужно сглотнул, заставив меня побледнеть. Продолжал смотреть прямо, словно ожидая ответа. Ну хоть бы сейчас уже отвернулся, что ли. Ну, не пощечину же мне ему давать? Ведь правду сказал.

- Маша…

Я отвернулась и туже запахнула на груди халат. Провела нервно рукой по шее под волосами, ощущая духоту и то душевное обнажение, которое хочется спрятать от посторонних взглядов.

- Уходи, Дима.

- Маша, я всего лишь сказал правду.

- А я и не спорю. Ты получил, что хотел, я тоже. А теперь я устала и хочу спать.

Я обошла Гордеева, подошла к двери и распахнула ее непослушной рукой. Коридор оказался пуст. Мне показалось, я чувствую, как волшебство, которое витало между нами всего десять минут назад, утекает в нее, словно гонимое сквозняком, оставляя после себя серый мир действительности. На Димку смотреть не могла. Ни в чем не винила, просто хотелось остаться одной.

- Уходи, пожалуйста.

Странно, когда целовали друг друга – неловкости не было, а сейчас под темным взглядом Гордеева я поежилась в плечах, как будто по ним озноб пробежал, и обняла себя руками.

Димка шагнул к двери, задержался возле меня и, склонив голову, поцеловал.

Выбрал же момент – именно сейчас по-настоящему нежно.

- Спокойной ночи, Малина, - ласково погладил пальцами подбородок. - И больше никому не открывай, даже мне. Я тебя еще не заслужил.

Сказал так и ушел, оставив меня наедине с закрытой дверью. Я тут же привалилась к ней спиной. Почему-то захотелось реветь.

Войдя в комнату, заметила документы на столе – контракт на тендер. Не знаю, кому сейчас он был интересен, но точно не нам с Гордеевым. А если так, то зачем мы, спрашивается, вообще сюда приехали?

Глава 23

Однако, если ночь – это время вопросов, то утро – время решений и действий. А значит, и здравых мыслей. И первое, что эти мысли мне подсказали, когда я проснулась пораньше и снова увидела на столе пакет документов, что со своей задачей мы с Гордеевым справились и справились отлично. Это просто эмоции нас подвели и стресс – обоим выпал непростой день. Но именно контракт на тендер снова обрел первичное значение, едва охладел пыл ночи, и прояснилась голова. Его-то (контракт) я и вручила Гордееву, когда ровно в восемь ноль-ноль, сразу после завтрака, он постучал в двери моего номера и возник на пороге, конечно же, полностью одетый и собранный – в костюме, в пальто, в белоснежной рубашке и при галстуке. Хоть сию минуту усаживай за стол переговоров.

А рядом я, снова в своем сереньком платьице.

- Привет.

Я посторонилась, пропуская Димку в номер. Смущение в опасной близости от парня опалило жаром и полезло из всех щелей. Я постаралась запихнуть его в эти щели пятками.

- Ты готова? – спросил Гордеев, войдя, цепко всматриваясь в мое лицо, и мне показалось, что он облегченно выдохнул, услышав мой спокойный ответ (истерики он от меня ожидал, что ли?):

- Почти. Осталось надеть шапку и пуховик, и чемодан закрыть.

Расстегнув на груди пальто, Димка забрался рукой во внутренний карман.

- Вот держи, Маша, твой билет на поезд. Я только что вернулся с вокзала. Хорошо, что удалось обменять на сегодня. Отправление в девять ноль семь, дома будешь уже к часу ночи.

Это была хороша новость, хотя в Гордееве я и не сомневалась.

- Спасибо. А ты?

- А я задержусь еще на день – остались вопросы по тендеру. Сегодня же постараюсь их все закрыть. Когда приедешь, позвони мне, ладно?

- Хорошо.

И больше ничего личного (да я бы сейчас и не смогла), передо мной снова стоял мой начальник. Никаких прикосновений и намеков, никакой «сладкой Малины» – уверенный взгляд, уверенная линия широких плеч и уверенное:

- Тогда я жду, Малинкина, собирайся.

Собралась быстро, так и доехали молча в такси до вокзала. Я бы и сама справилась, но Димка вызвался проводить. Нес чемоданчик, отказавшись катить, а я только рядом успевала стучать каблучками.

Отыскав поезд, занес вещи в вагон, еще и в купе заглянул – посмотреть с кем в компании я буду ехать. Успокоился, увидев мою соседку - даму глубоко бальзаковского возраста, но при этом с таким горячим взглядом одиноких глаз, что даже мне от него стало не по себе. А Гордееву ничего. Сделал вид, что не заметил и пожелал нам хорошего пути.

- Маша, выйди на минутку, - позвал из купе в коридор за пять минут до отправления поезда. Достал из бумажника деньги и протянул. – Вот, это тебе, держи…

- Не возьму!

- Малинкина, - голос стал суше. - Это в счет командировочных от компании, ясно? Пообедаешь и поужинаешь в вагоне-ресторане, у тебя же ничего с собой нет. Такси я тебе от вокзала закажу.

- Я столько не ем.

- Зато Буряк съел бы. На Игоря и спишем. – Голос вновь смягчился. - На остальное купи детям гостинцы. Я в детстве любил, когда мне отец привозил что-нибудь из командировки. Тебя три дня не было, соскучились, наверно. А премию я тебе выпишу, как только приеду. Ну, пока, Маша?

Не знаю, почему я так быстро юркнула в купе – ведь ясно же, что не стал бы он меня целовать.

- Пока… Гордеев!

- Какой импозантный у вас провожающий, девушка, - дама из купе без стеснения выглянула в окно, отодвинув шторку. - Муж или молодой человек?

Молодой человек сейчас стоял на перроне, сунув руки в карманы пальто, и смотрел на меня тяжелым взглядом. Снег красиво ложился на непокрытую темную голову, падал на плечи. Как у него получается смотреть не моргая?

Ну и чего, спрашивается, не ушел? Ведь не маленькие оба. Да и странно это – расставаться вот так. Не знаю, о чем думал он, а у меня от собственных мыслей покраснели щеки.

Но вот поезд тронулся и отъехал от станции, оставив Гордеева в чужом городе.