Сэм с готовностью кивнула.

– Легко, мы всегда справляемся.

Она натянуто улыбнулась Шарлотте, которая успела исчезнуть прежде, чем Парнелла ткнула Сэм кулаком в бок.

– Ты ведь не издеваешься над племянницей Сары? Ты же помнишь, что сказала Мартиник? Мы должны заботиться о ней.

Сэм возвела глаза к небу. Конечно, она обещала Мартиник попытаться сделать так, чтобы Шарлотта почувствовала, что ей здесь рады, но она уже успела понять – без нее они справятся куда как лучше. В любом случае ничего зазорного Сэм не сделала – только дала читательские рекомендации.

– Да ладно, – сказала она, – я просто слегка пошутила. – «Если Шарлотта не стерпит этого, – подумала Сэм – она все равно никогда не впишется в “Риверсайд”».

– Ау? Есть кто дома?

Когда Даниэль заходит в квартиру, Кристина сидит на диване и рисует. Она сразу пытается рассчитать, успеет ли скрыться в комнате, прежде чем он заметит ее.

– Ау?

Кристина крепко сжимает в кулаке ручку.

– Привет, – произносит она почти шепотом.

В дверном проеме появляется лицо Даниэля. При виде него у Кристины холодеет в животе, и она переворачивает блокнот, закрывая рисунок от посторонних глаз.

У Сары в пабе вечерняя смена, и Даниэль обычно тоже приходит поздно. Вечера в выходные дни – единственное время, когда Кристина спокойно может находиться дома, ощущая полную свободу. Тогда она расхаживает по квартире, делая вид, будто живет здесь одна, проигрывает пластинку «Осмондс», которую обычно прячет под кроватью, и поет под песню «Люби меня недаром», совершенно не беспокоясь как звучит ее голос.

Даниэль показывает ей завернутый в коричневую бумагу пакет и улыбается.

– Жареная рыба с картошкой. Я купил и на тебя.

Усаживаясь рядом с ней на диван, Даниэль открывает на столе пакет. Кристина ищет причину, чтобы уйти в спальню, но от вида золотистой, жаренной во фритюре рыбы текут слюнки. Кристина ничего не ела с обеда, а еда так вкусно пахнет. Даниэль запихивает в рот пару толстых палочек картошки-фри и кивает Кристине, предлагая последовать его примеру.

Кристина сомневается. Это похоже на предательство по отношению к Саре – ужинать с ее парнем, когда сестры нет дома. Но Кристина очень голодна, и вдобавок Сара просила ее поближе познакомиться с Даниэлем. Рука сама тянется за картошкой-фри. Картошка еще горячая, Кристина закрывает глаза от удовольствия.

Даниэль разделывает одну из рыб и протягивает ей половину.

– Когда я был маленьким, мы обычно покупали некондиционные кусочки картошки-фри. Нам давали целый фунтик всего за несколько пенсов. Конечно, это не самая полезная еда, но ужасно вкусно.

Подмигнув, Даниэль смеется.

– Пива не хватает, – говорит он, поднимаясь с места.

Бутылки звенят друг о друга, когда он выставляет их на стол. Кристина уже доела соленую рыбу, и теперь ее мучает жажда. «Одну бутылочку я могу себе позволить», – думает Кристина и берет пиво из рук Даниэля.

Они молча едят и пьют, потом вдруг Даниэль замечает ее блокнот.

– Ты рисуешь?

– Да так, немножко, наброски делаю.

– Можно мне посмотреть?

Кристина косится на блокнот. Показывать рисунки Даниэлю совершенно точно не входит в ее планы.

– Ой, да там смотреть нечего. Одна мазня. – Она пытается казаться собранной, хотя сердце колотится. Надо придумать другую тему для разговора.

– А чем все-таки занимается инженер-электронщик? – выдавливает из себя Кристина.

Откидываясь на спинку дивана, Даниэль смотрит на нее, словно его забавляет эта ситуация.

– Да тебе это не интересно.

Не дождавшись реакции, он делает еще один глоток пива.

– Я работаю на фабрике «Marconi». Мы производим радиооборудование и средства связи. – Даниэль пожимает плечами. – Говорил же, ужасно скучно.

– А когда ты сюда переехал?

– Два года назад.

– Почему?

Даниэль смеется.

– Не многовато ли вопросов?

Опустив глаза, Кристина начинает ковырять отклеивающийся уголок этикетки на пивной бутылке.

– Прости, я думала…

– Да ладно, все нормально. – Даниэль поворачивается к ней лицом. – Просто в Белфасте совсем не было работы. А ты? Почему ты сюда приехала?

Поджимая под себя коленки, Кристина задается вопросом, что именно рассказывала ему Сара.

– По той же причине. Работы не было.

Кристина чувствует на себе его взгляд. В присутствии Даниэля она почему-то все время теряется. Сердце бьется чаще, и мысли не успевают оформиться в голове.

– И давно ты знаком с Сарой?

Взглянув на Даниэля, Кристина видит, как светятся его глаза. Засмеявшись, она качает головой.

– А я ведь знал, что ты умеешь улыбаться, – говорит он, отхлебывая пиво.

– Очень смешно, – бормочет она, допивая свою бутылку.

Даниэль подмигивает ей. Каждый раз, когда их взгляды встречаются, по телу растекается тепло.

– Тебе нравится в Лондоне?

– Да, – безразлично говорит Кристина. – А тебе?

Он пожимает плечами.

– В целом – да. Но здесь не всегда хорошо быть ирландцем. Народ на улицах ругается, когда мы проходим мимо, и в пабах с нами норовят подраться, выпив лишнего. Я пытаюсь говорить на кокни[10], чтобы скрыть свой диалект, но это невозможно. Чтобы было похоже на правду, надо говорить так, как будто у тебя рот полон горячей картошки, типа того.

Кристина хихикает. Ей нравится, как Даниэль поддерживает беседу, даже если иногда ей трудно понять, что он говорит. У него мелодичный голос.

– Что такое кокни?

– Ну, это как говорят истинные лондонцы. Хии-лоу.

Кристина открывает еще одну бутылку пива, не спуская глаз с Даниэля. Она не слышит разницы между кокни и его обычным диалектом.

– Нигде в мире больше нет такого высокомерного рабочего класса. – Во взгляде Даниэля мелькает какая-то пустота. – И, кажется, все считают, что если ты ирландец, то состоишь в ИРА[11].

Кристина вздрагивает. Она слышала, как посетители кафе говорят об ИРА, и видела, как владелец кафе каждое утро проверяет содержимое мусорных бачков во дворе, чтобы убедиться, что никто не подложил туда ночью бомбу. Очевидно, в последние годы было много терактов с жертвами и пострадавшими, и теперь все, похоже, только и делают, что ждут следующего нападения.