Я вышел из конюшни и направился к себе. Голова слегка кружилась.

– Папуль, ты куда? – Хельга поймала меня на выходе из моей комнаты, когда я лихорадочно пытался проглотить две таблетки жаропонижающего без воды.

– Да в общем никуда. С чего ты взяла?

– Ой, па! Там Центурион бьёт копытом во дворе и дядя Эдик уже сидит на своей белой кобылке. Имей в виду, ты болен и я никуда тебя не отпущу!

– Во-первых, я лечусь! Мне даже уколы делают. Во-вторых, мне полезно подышать свежим воздухом в окрестностях, в-третьих, Эд всегда за мной присмотрит, в-четвёртых, я тут хозяин и господин. Мой замок – мои правила.

– Угу, – в упор не поверила она. – Это ты из-за своей Даночки так засобирался?

– Кстати, да. Из-за неё тоже, – поспешно подтвердил я. – Сама знаешь, нехорошо, если она пропадёт на нашей территории.

– Мог бы вообще её сюда не пускать!

– Мог бы, но это невежливо.

– Подумаешь!

– Да что случилось, вы же вроде даже дружили?!

– Ха, дружить с этой клыкастой овцой, что положила глаз на моего отца? – пренебрежительно фыркнула моя дочь. – Я тя умоляю, па! Застегни плащ, не хочу, чтоб тебя опять продуло, и чтоб вернулись оба до темноты, ок?

Я на автомате кивнул, а напряжённая Хельга быстрыми шагами ушла по коридору. На миг мне показалось, что она готова разреветься, но это вряд ли. Моя малышка не любит слёз. Чужие рыдания её бесят, а свои она презирает. Такой сложный возраст, но, надеюсь, со временем это пройдёт. Наверное. Мне почему-то очень хочется в это верить.

Спустившись во двор, я первым делом уточнил у Седрика, вернулись ли те парни, которых он должен был послать на поиски дампир. Как и ожидалось, нет. Ладно, у нас ещё полно времени. Наверняка мы встретим их по дороге, если они недалеко ушли.

На вопрос, подходили ли в последнее время наши волки к стенам замка, старый крестоносец тоже ответил отрицательно. Он и близко не делил лесных хищников на наших и ненаших, но по факту любые волки традиционно воют у жилища человека по весне, а никак не в конце осени – начале зимы. До этого времени в лесах полно добычи, а вот с таянием снегов волки начинают вязнуть в грязи не хуже оленей и на пятки стаи наступает голод. Месяц-два, пока земля не прогреется скупым северным солнцем, они обречены бродить с впалыми животами, ловить мышей, грызть кору и терять шерсть клочьями.

Когда мы выехали за ворота, я, наверное, в сотый раз мысленно дал самому себе по башке за то, что по сей день не договорился с вожаком стаи о сигналах вызова. Ему-то проще – если чего надо, подходи к замку, запрокидывай голову и вой во всю глотку!

А вот как мне его позвать, когда очень нужно, это, извините, Хеймдалль наманикюренный его разберёт. И ведь винить-то некого, кроме самого себя!

– Ставр, мой случайный родственник из мира смертных, ты ведь хотел поговорить со мной?

– Эд, не выёживайся, – вздохнул я. – Ваши боги тоже небессмертны, они вполне себе умели умирать. Говори нормально.

– Бог с тобой.

– Я в курсе, ты же рядом, – не стал спорить я, поскольку Эд частенько обижается, когда кто-то забывает о его божественном происхождении. – Не думай, что я до тебя так уж докапываюсь, но… Мы оба видели рагнарёк. И мы оба знаем, что всё было не совсем так, как утверждают мифы.

– Их сочиняли одни люди, записывали другие, переводили третьи, исследовали четвёртые, а обсуждают пятые, – мудро согласился он. – Как я понимаю, всё из-за Фенрира?

– Да.

– Хочешь знать, каким образом он вырвался? – тяжело вздохнул кудрявый красавчик, опуская взгляд. Наши кони несли нас лёгкой рысью в сторону Граней, поводья и управление им не требовалось. – Ставр, никто не знает, как волк появился в тот день. Принято считать, что его дети проглотили солнце и луну, а без их света атласная лента, что соткали карлики, быстро потеряла силу.

– Но он же сидел в ледяных пещерах под землёй!

– Вот именно, туда отродясь не попадал ни лунный, ни солнечный свет. Как лента могла порваться? Кто ему помогал? Даже великий Один, отец богов, и тот не мог с ней справиться! Я не знаю, право, это…

– Твоё мнение?

– Это подстава. Предательство и измена. Я не знаю чья. Все наши погибли в тот день, то есть выгоды не приобрёл никто. Разве что твоя Хель.

– Ну, положим, она такая же моя, как и твоя, – буркнул я себе под нос. – Хель – богиня смерти вашего мира. И да, уж кто-кто, но она всегда в выгоде при любом раскладе. Если мир, то люди умирают медленно, так сказать – в ипотеку, а если война, то ей остаётся лишь подставлять ладони! Новые трупы падают каждые несколько секунд.

– И при этом ей самой даже не надо участвовать в войне, – нахмурившись, поддержал меня бывший бог. – Она единственная из всех нас, что была довольна любым исходом битвы. Возможно, это объясняет, почему она на миг прельстилась тобой. Она пыталась ощутить себя смертной. И ты дал ей это.

– Эд, всё было не совсем так. Или, правильнее сказать, совсем не…

– Ты единственный мужчина, давший Смерти шанс зародить жизнь! Ваша дочь, моя милая племянница, по самому факту своего рождения является невозможным противостоянием двух миров, поскольку обречена жить в обоих. Я люблю её, но она меня пугает.

– Чем именно?

– Малышка почему-то не пошла ни в отца, ни в мать. Она слишком самостоятельна, не находишь?

Я постарался выдохнуть так, чтобы не ощущалось ни разочарования, ни скорби, ни сомнения. Хельга – моя дочь, и я не отдам её никому! Ну, быть может, кроме того молодого человека (бога, робота, инопланетянина), которого рано или поздно она сама себе выберет. К тому же что-то говорит мне, что по данному вопросу ни у меня, ни у мамы, вообще ни у кого не будет спрашивать разрешения или совета.

В этих размышлениях я не сразу заметил, что мой конь замер. Ничего страшного, просто нам навстречу из-за поворота дороги выехали два всадника. Наши ребята, лучники, видимо, те, которых Седрик послал на поиски загулявшей Даны.

Лица у обоих были встревоженные, а доклад коротким. Они честно объехали вокруг замка, там, где могли пройти кони, нашли следы нашей гостьи, которой вдруг взбрело в голову прогуляться почти до опушки леса, а потом…

– Лорд Белхорст, её нет. Она словно взлетела под небеса. Ни крови, ни обрывков одежды, ни следов драки. Её просто не стало.

Эд уточнил направление, а я отправил подзамёрзших воинов в замок. У нас не было причин сомневаться в правоте их слов, но они простые наёмники, а не следопыты. А вот бывшему богу в этом смысле равных нет.

И ещё, если кто считает отправку двух вооружённых парней обратно в Кость недальновидным поступком, то напрасно. Мы же никуда не собирались лезть и ни во что не были намерены ввязываться. В пень войну! Можно ведь просто подышать свежим воздухом и немножечко разведать обстановку.