***

Смеркалось, ребята небольшими стайками подтягивались к эстраде, украшенной разноцветными огнями. Максимилиан зашёл в радиорубку, подключил аппаратуру:

— Танцевальный вечер объявляю открытым! Сидеть на зрительских местах запрещается! Всем на эстраду и танцевать!

Грянула музыка, Максимилиан вышел из радиорубки. Танцующих не было:

— Чё за дела? Почему никто не танцует? Если так — я сворачиваю музон! — он решительно направился в радиорубку.

— Нет, Максимилиан! Не выключай! — зазвенел девичий голос. Девушка пробиралась сквозь толпящихся ребят, сумерки слегка приглушили огненный цвет волос, приблизив его к натуральному.

— Милка! Молодец! Давай подгребай сюда, на эстраду! — Максимилиан протянул ей руку, помог подняться, — мы открываем дискотеку! — прокричал он, делая руки рупором.

— Ты же говорил танцевальный вечер! — выкрикнул кто-то из толпы.

— Одна Караганда! — Максимилиан длинными худющими руками облапал Милку, рывком прижал к себе и прошептал на ухо: «Молодец, в теме!»

— Ты их видел? — она посмотрела на него снизу вверх.

— Не-а! Не могу понять здесь они или нет! Жамкаются, наверное, где-нить!

— Твой жаргон уже надоел! Что за выражение: «Жамкаются!»

— А как ещё это назвать? Обнимашечки?

— Ну, да! — согласилась Милка, — «Жамкаются» для них более подходящее определение.

— А я чё говорю! Ладно, не отвлекайся, нам надо изображать безумную любовь! Забыла?

— Нет! Не забыла! Для правдоподобности, надо делать это постепенно, сейчас мы с тобой танцуем, потом, когда народ начнёт активно отрываться, сядем на зрительские места рядом.

— Ага, и будем ворковать, как голубок с голубицей.

— С какой голубицей, Максимилиан! С голубкой, а не с голубицей!

— Какая разница! Главное, ты поняла мою мысль! — он нагнулся и неуклюже чмокнул её в висок, — интересно, видели они это или нет? Как думаешь?

— Откуда я знаю!

Ребята, да и пионервожатые осмелели и тоже вышли на эстраду танцевать.

— Ну, всё, народ набился, можно нам пойти поворковать! — Максимилиан потянул Милку за руку.

Они спустились с эстрады, сели рядом на самое видное место, исподволь, пытаясь увидеть Риту и Максима. Их не было.

— Чё будем делать? Дальше изображать безумно влюблённых?

— Конечно! Пусть сплетни поползут по лагерю.

— Пойдём подрыгаемся! Чё сидеть! — Максимилиан поднялся, сильно дёрнул Милку за руку, так, что она чуть не упала с сиденья, — ой, милая моя, извини, не рассчитал свою силу богатырскую, — Максимилиан продемонстрировал хилые бугорки бицепсов.

— Максимилиан, не смеши меня! Ладно, пойдём, подрыгаемся, как ты выражаешься. Нет, лучше включи медленную и печальную песню, про любовь.

— Чё всплакнуть захотела? Чтобы я тебя утешал? Лады! — он ушёл в радиорубку. «По заявке одной девушки, с волосами цвета а-ля морской маяк, звучит эта музыка — медленная и печальная. Девушки, приготовьте носовые платки! Парни, не забываем утешать девушек, и вытирать слезинки! Танцуем! Но только медленно и печально!» — Максимилиан, скорчил горестную гримасу, подошёл к Милке, рывком притянул её к себе и повёл в круг танцующих.

— Пришли! Пришли! Появились! — Милкин голос потонул в звуке музыки.

— Марго и Макс? — Максимилиан завертел головой, пытаясь их увидеть.

— Да не крути ты головой, как сумасшедший! Они у тебя за спиной. Веди меня из середины на край эстрады, чтобы они нас увидели, повернёшь меня к ним спиной и увидишь их.

Максимилиан так и сделал — они с Милкой танцевали у самого края эстрады, не заметить их было невозможно. Марго и Макс стояли неподалеку от эстрады, равнодушно посматривая на танцующие парочки. Вдруг, они оживились — увидели отчаянно прижимающихся друг к другу Милку и Максимилиана.

— Разверни меня к ним лицом, — прошипела Милка, — я хочу посмотреть на их реакцию.

— Как скажешь! — Максимилиан стремительно развернул Милку, лицом к Марго и Максу.

Рита помахала ей рукой, обозначая, что увидела их с Максимилианом. Тихонько толкнула локтем Максима, указав на них. Максим увидел их парочку, рассмеялся! Поднял большой палец правой руки вверх — одобряя, потом сжал ладони как при рукопожатии, поднял вверх и потряс ими — подтверждая свой первый жест. Они ещё постояли немного, рассеянно наблюдая за танцующими и ушли.

Прошло примерно часа два, Максимилиану уже надоело танцевать,

— Всё! Лавочка закрывается! Всем спасибо! Все свободны! — он выключил музыку, погасил освещение.

— Максимилиан! Ты что распоряжаешься! Время ещё детское! Включай музыку! Мы хотим танцевать!

Недовольные возгласы не смутили Максимилиана.

— А вы и есть дети! Быстро разошлись по корпусам! — он закрыл радиорубку на ключ, подошёл к Милке, — чё будем делать? Я знаю место, где они обжимаются, если хочешь, можем сходить туда.

— Откуда ты знаешь? Подсматривал за ними?

— Нет, — соврал Максимилиан, — случайно мимо проходил, слышу: «Чмоки-чмоки! Ути-пути! Сюси-муси!». Пошёл на звук, а там они сидят на камушке — обжимаются.

— Жамкаются! — поправила его Милка, — дальше-то что?

— А, ну да! Жамкаются! Точно! Ну, постоял, покурил, да ушёл. Не буду же я ему рожу бить! Чё? Пойдем, посмотрим?

— Пойдём!

Они пошли, взявшись за руки, как и положено влюблённой парочке. Расчёт оказался верным, послышалось шушуканье, приглушённые смешки ребят. Один из мальчишек подскочил к ним:

— Что это вы за ручку пошли? Влюбились? Да?

— Да, влюбились! А ты обзавидовался? А ну, брысь! Быстро разошлись по корпусам! Кому сказал!

Ребята, нехотя, повиновались и начали расходиться. Уже совсем стемнело, Милка и Максимилиан подошли к любимому месту Максима. Осторожно выглянули из-за кустов: парочка была на месте. Рита и Максим сидели, обнявшись — он обнимал её за плечи, она его за талию. Максимилиан мотнул головой, прошептал:

— Ну, их! Пойдём!

Милка кивнула. Они ушли, по привычке держась за руки. Молча шли по лесу. Луна, сквозь просветы в облаках, нечётко прорисовывала контуры вековых сосен, тянущих чёрные, крепкие ветви в небо. Темно и тихо! Чувствовалось, что за обманчивой тишиной, кроется, бурлящая жизнь лесных обитателей. «Уфу-бу-фу!» — заухал ночной филин, зашуршала трава под чьими-то крадущимися шагами.

— Страшно, Максимилиан! Пойдём быстрее в лагерь.

— Ты же со мной! Видела мою мускулатуру? Не бойся!

— Ага! Ага! Видела! Вместо бицепсов — два маленьких бугорка.

— Были бы кости — мясо нарастёт! — знаешь, милая, надоела мне эта чехарда! Бегай за ними! Подсматривай, а они и внимания не обращают. Бесполезно всё это!

— Быстро же ты сдался, Максимилиан! Всего на один вечер тебя хватило!

— Я понял, что это бессмысленно! Неужели ты не понимаешь?

Она пожала плечами.

— Если хочешь, милая, сделаем ещё одну попытку, сегодня. Хочешь или нет?

— Хочу! Только уйдём отсюда быстрее. Здесь темно и жутко!

— План такой: будем сидеть на скамейке, недалеко от корпуса, где живёт Марго. Увидим их издали — Макс пойдёт провожать Марго, и выйдем им навстречу, как бы совершенно, случайно. Они нас увидят и…, — он замолчал.