Всё-таки бесконечная беготня, смена стран и городов сильно утомляют.

* * *

Утром в столовую на завтрак мы пошли вместе со Змеем. И когда мы с упоением орудовали ложками, поедая рисовую кашу, к нам подошла герцогиня.

— Максим, доброе утро, — кивок мне. — Сударь, — кивок Змею, — у вас не занято?

Змей изумлённо пялился на неё, уронив челюсть на стол. Ну да, вблизи Света ещё краше. Но так откровенно пускать слюни?

— Художница, — холодно шепнул я на ухо своему новому другу, и оцепенение с него спало.

В общем, герцогиня завтракала с нами. Она уже не краснела, как вчера, и вела себя гораздо раскованное. От девушки совсем не чувствовалось негатива или высокомерия к Змею. Здесь, в лагере Корпуса, она уж точно воспринимала его как равного.

И мне это очень нравилось.

— О, Ваша Светлость, приветствую вас, — с дежурной улыбкой герцогине поклонился шатен в дорогой рубашке. На его левой руке был наруч ещё большего размера, чем у Светы.

Парня сопровождали двое юношей. Один на запястье носил толстый дорогой браслет, а у второго на среднем пальце левой руки поблёскивал крупный перстень.

На всех этих дорогих артефактах-оруженосцах были нанесены гербы родов.

— Ерофей Степанович? — хмуро проговорила Света. — При всём уважении, мы не на приёме. В пределах Корпуса титулы неприемлемы.

— Ах, Ваша Светлость, — вздохнул он, смотря на неё ехидно. — Вы, вероятно, шутите. Титулы всегда приемлемы. Забыть о них — значит забыть о наших предках.

— А кичиться ими в боевом братстве, значит срамить наших предков, — резко ответила Света. — Времена, когда аристократы бездельничали и прожигали свои состояния, выпячивая длину родословной, прошли. Быть аристократом — значит прежде всего быть воином и защищать страну от тварей аномалий.

Её собеседник чуть отшатнулся и изобразил удивление:

— Как так можно Ваша Светлость⁈ Вы сейчас оскорбили всех тех достойных людей, которые поддерживают борьбу с аномалиями не своими силами, а взносами в фонд Корпуса! Взносами, которые зачастую, гораздо больше сумм, предусмотренных законом.

Сука, и лыбится ещё так…

А Света хороша — ни один мускул не дрогнул на её лице.

— Я не знаю ни одного достойного рода, Ерофей Степанович, в котором не было бы стражей, — спокойно парировала она.

Этот мерзкий Ерофей на секунду поморщился, а затем сменил тактику и приблизился к девушке:

— Стало быть, вы говорите, в этих стенах этикет излишен? Намекаете на то, что вы тут не герцогиня, а я не княжич? Стало быть, мы с вами…

Он слишком уж близко наклонился к её уху.

Я скрипнул зубами. Зажатая в моём кулаке ложка сломалась и со звоном упала в тарелку.

— Ой, чуть переборщил, — улыбнулся я, хотя допускаю, что моя улыбка больше была похожа на оскал.

Все вокруг смотрели на меня удивлено. А Змей, который тоже только что едва не сорвался — с восхищением.

— Прошу прощения, — бойко продолжил я. — Светлана Ивановна так умело фехтовала с вами словами, что я заслушался и как вежливый человек, не хотел перебивать. Но раз уж перебил… — я с трудом удержал свою «милую» улыбку, готовую в любой момент окончательно превратиться в волчий оскал. — Раз уж перебил, княжич, скажите, как ваша рука? Не болит?

Да, это оказался тот самый гад, с которым я вчера столкнулся на лестнице у входа в НОКС. Урод, который скинул с лестницы беззащитную уборщицу. Мерзавец, получивший от меня подарок в виде «Энергетического паразита».

Тот, кто во время разговора со Светой пытался меня игнорировать. Но получалось у него так себе — его взгляд то и дело соскальзывал на меня.

Княжич поморщился, непроизвольно поправив чёрную перчатку на правой руке и почесав запястье, скрытое рукавом рубашки.

А через секунду от него полыхнуло жаждой убийства.

— Ты! — выпалил он. — Оскорбил меня вчера! Публично! А сейчас посмел влезть в разговор княжича и герцогини! За неуважение к высшей аристократии я вызываю тебя на дуэль!

Вот так просто? Серьёзно? Он думает, что он меня спровоцировал?

Глупец.

Вокруг нас зазвенела тишина. Я же не удержался и-таки оскалился:

— Дуэль? С радостью.

Глава 16

Дуэль в первый день в новом учебном заведении… Я прям как герой одной из тех книг, которыми зачитывались мои осколки души. С той только разницей, что в лагере я собираюсь пробыть буквально несколько дней.

После озвученного вызова, герцогиня изо всех сил пыталась сгладить углы — мол, в лагере дуэли запрещены. На это княжич ответил, что официально лагерь начинается лишь после выступления коменданта. Света явно хотела продолжить спор, но поймала мой взгляд и тут же передумала.

Дальше всё стало ещё веселее — мы вышли из столовой на улицу, и направились к одному из полигонов. По пути нас попытался остановить страж-инструктор, но наткнулся на ту же отговорку, что и Света:

Лагерь ещё не начался. А значит, мы пока просто гости-аристократы. А раз так, то «хозяин дома» обязан предоставить гостям место для дуэли, если у них возникли не разрешаемые противоречия.

Судя по толпе, которая нас сопровождала — многие спешно оставили завтрак, чтобы насладиться зрелищем.

На полигоне нас встретил очередной страж-наставник. Вежливо, но твёрдо он попросил дождаться прибытия коменданта.

Я не удивился, когда увидел давешнего майора — того высокого и резкого мужика, с которым вчера повздорил Змей. Именно он — страж первого ранга граф Архип Семёнович Апраскин, и был комендантом нашего лагеря.

— До моей речи, официально открывающей лагерь, ещё сорок три минуты, — выслушав других стражей и сверившись с часами, громко заявил он, а затем глянул на княжича.

Взгляд этот мне не понравился. Граф и княжич выглядели в тот момент как жулики-сообщники.

— Поэтому даю добро на дуэль по законам Империи, а не Корпуса Стражей! Но как комендант лагеря, оставляю за собой право остановить дуэль в любой момент. Возражения?

Разумеется, ни у кого их не оказалось.

И вот мы стоим друг напротив друга. Княжич торжествующе скалился. А я громко спросил:

— Я ведь имею право сделать ставку?

Княжич нахмурился и скосил взгляд на мою левую руку:

— У тебя нет родового оруженосца! А значит, и нечего предложить для ставки! Ставить деньги или недвижимость я считаю ниже своего достоинства.

— Ну так поставь оружие, — пожал я плечами.

Княжич скривился ещё сильнее. Его откровенно бесили мои слова и моё поведение.

— Повторяю, — процедил он. — У тебя нет ничего, достойного моей ответной ставки.

— Хорошо, — кивнул я. — Так и запишем. Струсил.

— Ты вновь меня оскорбляешь⁈ Довольно слов! Начали!

Он полыхнул энергией, и из его наруча-оруженосца вылетела прекрасная синяя алебарда с серебряными вставками. Энергия княжича наполняла оружие.

Эм? Зачем он царапнул свой палец кончиком алебарды?

Едва артефакт отведал крови хозяина, как по нему пронеслись белоснежные молнии.

Хм, так вот ты какой — родовой артефакт? Могучее оружие, которое годами улучшают представители одного рода, и которое в итоге становится почти бесполезным для тех, в ком нет крови создателя или его потомков.

Эта алебарда с молниями — огромная ценность рода княжича. Но для других будет лишь репутационным трофеем, практически неприменимым в бою.

Вот оно что… Вот почему он так хотел сразиться со мной на дуэли… По местным законам противника можно на дуэли убить. Правда, потом ВКЖ — Внутренний Корпус Жандармов — спецслужба, занимающаяся исключительно разбором конфликтов между аристократами империи, начнёт расследовать причины и ход дуэли. Может огромный штраф влепить, если увидит, что победившая сторона где-то действовала не по чести, или повод был совсем уж мелочный для того, чтобы убивать соперника.

Но княжичу явно плевать на штрафы. Уж не знаю, весь его род такой мерзкий, или он один такой избалованный гад, но он явно привык брать всё, что пожелает, силой.

Он вскинул к небу алебарду, и во все стороны от неё полетели белоснежные молнии. Они покрыли землю полигона, точно искрящаяся паутина.

Если бы я не улучшил своё Сосредоточение, меня бы могло и сжечь так, что только пепел бы остался.

А княжич скалится, радостно заливая всё молниями! Думает, наверное, что стража-неофита его убийственный артефакт сто процентов должен одолеть!

Покалывает… да…

Я медленно зашагал вперёд, наблюдая, как пыжится княжич. Он пока ещё был уверен, что дожмёт меня. Он совершенно не думал, что его маленьких запасов энергии не хватит, чтобы продемонстрировать весь потенциал родового артефакта.

На его лице застыла торжествующая улыбка…

Я же прислушался к своим ощущениям. Мой