Мальчик что-то шептал. Я чувствовала, как он качает головой, – кудряшки щекотали плечо.

– Она нас никогда не простит, – расслышала я, когда шум наконец немного стих.

– Кто? – спросила я, крепче сжимая его руку. – Кейт?

– Нет. Вайда.

– Джуд… – начала было я, мгновенно ощутив укол вины.

– Мы не лучше ее сестры, – перебил Джуд. – Просто ее бросили. Вайда навсегда нас возненавидит.

– Ты вообще о чем?

Обернувшись ко мне, Джуд потер глаза тыльной стороной ладони.

– Ты же знаешь о Кейт, да? Как она стала нашим специалистом по делам СЗД?

Что-то тяжелое и склизкое всколыхнулось у меня в животе.

– Разве не слышала? – торопливо добавил мальчишка, – Служба защиты детей. Оʼкей, может, и нет.

– Вашим – и твоим, и Вайды?

– Да, – кивнул он. – Ты правда не в курсе? Кейт никогда не рассказывала тебе, чем раньше занималась?

Если честно, я никогда и не спрашивала.

– Так она что, вытащила вас из приемных семей и привела в Лигу?

– Вроде того. – Джуд привалился к двери, проехав мимо меня на следующем повороте. Теперь, чтобы ничего не упустить из его слов, мне приходилось напрягать слух.

– Когда случилась эпидемия ОЮИН, многих детей забрали из приемных семей – ну, ты понимаешь, тех, что не умерли. Дела обстояли плохо повсюду – некому было даже похоронить умерших и все такое. Кейт говорила, что большинству соцработников, из тех, кто пытался выяснить, что случилось со вверенными им детьми, приходилось непросто. За нами охотились, чтобы сдать за вознаграждение, или просто хватали, чтобы отправить на пункт сбора. Кейт нашла меня первой.

Сборами назывались массовые облавы на выживших после ОЮИН детей, которых еще не отправили в лагеря. Родители, которые чувствовали, что больше не могут заботиться о своих детях-фриках, или же хотели включить их в «реабилитационную» программу лагерей, просто отправляли ребят в школы, и СППшники забирали их прямо оттуда. Это был первый крупномасштабный организованный сбор детей. Следующим шагом была отправка в лагеря, хотели того родители или нет. Принудительные Сборы.

– Наверное, это были действительно страшные времена.

Я почувствовала, как Джуд пожал плечами, изо всех сил пытаясь договорить:

– Это было… Теперь все закончилось. В любом случае это лучше, чем оставаться дома. Папа был настоящим победителем.

Я отвела взгляд и уставилась на дорогу. Его напускная веселость сказала мне больше его слов.

– А Вайда?

Этот вопрос словно повернул ключ в невидимой дверце, а, может, парнишка так измучился, что даже и не пытался сохранить чужую тайну.

– Не знаю, что произошло с ее семьей. У Вайды была старшая сестра, Надя, которая какое-то время о ней заботилась. Кейт потеряла ее след – думаю, она нашла убежище в каком-то здании. Однажды утром Вайда проснулась и обнаружила, что вместо сестры ее поджидают СППшники. Вайда верит, сестра сдала ее, чтобы получить премиальные.

– Как же Кейт удалось ее забрать? – поинтересовалась я.

– СППшники погрузили десяток детей в автобус, чтобы отправить на восток, в Вайоминг, но Лига добралась туда первой. Ты ведь знаешь эту историю, да?

Эту я знала. В руках у Лиги оказались пятеро детей, но что с ними делать, никто не знал. Потому и была запущена программа обучения. Мне было известно, что Вайда в Лиге уже давно, но я понятия не имела, что она из той Вайомингской Пятерки.

– Ого.

– Ага.

Нужные слова не находились, да и что тут скажешь, поэтому я просто пробормотала:

– Мне жаль.

Джуд скорчил гримасу.

– Чего? Ты ни в чем не виновата. И, кроме того, нам еще повезло. Плохо пришлось только Кейт. Не думаю, что она оправилась, потеряв своих подопечных. Особенно тех, что сгорели.

– Что?! – задохнулась я.

– Именно она отвечала за тот семейный детский дом, – пустился в объяснения Джуд. – Некоторые дети начали проявлять признаки пси-способностей, и воспитательница взбеленилась. Кейт не знает, начал ли пожар кто-то из детей случайно или женщина подожгла дом сама – полагаю, она была очень, очень, очень религиозна, знаешь, прямо религиозный фанатик. Когда ее обнаружила полиция, она все повторяла и повторяла, что ее вела рука Божия.

– Это… – Ни одно из известных мне слов не могло бы описать этот ужас.

– Ну вот и вся история, – пожал плечами Джуд, – во всяком случае, начало.

Автобус остановился. Скорее всего, это был контрольно-пропускной пункт, и в салон вошли СППшники. Мы затаили дыхание. Мы не слышали их разговора, только тяжелые шаги, когда они туда-сюда шагали по проходу у нас над головой. Более дотошный солдат заставил бы водителя открыть и багажное отделение, но эти лишь махнули, разрешая проезжать, и вскоре единственным звуком остался лишь гул дороги.

Съехав на обочину, чтобы вытащить нас из багажного отсека, Энди не переставал извиняться. Меня так и подмывало стереть и присвоить его память, но вокруг не было ни одной машины – ничего, кроме деревьев и снега. Либо мы остаемся с Энди, либо нам с Джудом придется день-два скитаться по этой зимней сказке в поисках цивилизации.

– Уверены, что все в порядке? – Мы с мальчиком заняли одно из передних сидений, чтобы было лучше видно дорогу. – Можем ли мы вам чем-нибудь отплатить?

– Не поймите меня неправильно, – начал Энди. – Это, конечно, впечатляющая трата бензина, но я не против время от времени устраивать нечто подобное моему доброму работодателю. В ту же секунду, как все посыпалось, нам срезали выплаты, и я не считаю, что чем-то ему обязан. К тому же в это сторону мало кто едет, а я должен доставить автобус в Ричмонд – с пассажирами или без. Вот обратно куча попутчиков набивается. Некоторые ребята считают, будто на севере больше работы, чем на юге, но никто не может позволить себе эти дурацкие поезда.

И хотя за последние сутки Джуд раз шесть продемонстрировал мне свою наивность, его беспечность все еще продолжала меня удивлять. Спустя несколько минут он погрузился в доверчивый сон. Словно водитель не мог воспользоваться своим радио, чтобы сдать нас или отвезти к первому попавшемуся по пути посту полиции.

– Выглядишь так, словно вот-вот скатишься с сиденья и рухнешь на пол, юная леди, – заметил Энди, глядя на меня в большое зеркало над головой. – Может, возьмешь пример со своего друга и немного отдохнешь?

Я знала, что это было грубо и неразумно, и еще бог знает как, но продолжала, насупившись, пялиться на радио.

Проследив за моим взглядом Энди заухмылялся.

– Вот умница, – кивнул он. – Я так понимаю, что ты из этих. И возраст, и то, что болтаешься одна. О… пункт оплаты на горизонте, лучше пригнись.