– Напоминаю вам, что на дворе стояли коммунистические времена. Советские люди редко выезжали за границу и летали в основном в составе туристических групп. Посещали ГДР, Польшу, Венгрию, так называемые социалистические страны. Невероятной удачей было оказаться в Финляндии, Индии, Монголии, Китае. Такая поездка у человека случалась раз в жизни, память о ней хранили до конца дней. Чтобы получить разрешение на краткое пребывание, например, в Варшаве, требовалось сначала получить одобрение от партийного комитета на работе, затем предстояло собеседование в районном комитете партии. Передвигались по чужой стране только в составе группы. Денег меняли мало, их хватало только на покупку дешевых сувениров. В лучшем положении находилась культурная элита. Артисты цирка, балета, актеры театра-кино, музыканты, дирижеры, писатели, композиторы, художники. Они ездили на гастроли, издавались в соцстранах, устраивали свои выставки. По закону, принятому в СССР, все гонорары в валюте следовало сдать в посольство, а тому, кто заработал эти деньги, потом выдавали мизерную сумму. Ясно, что подобное положение дел не нравилось тем, кто зарабатывал эти деньги. Принимающая зарубежная сторона нашла выход: валюту отнимали, а вот подарки – нет. Устроители гастролей приглашали своих сотрудников в магазин и покупали на их денежки то, что они хотели. Небольшая сумма выдавалась наличными и вручалась сотрудникам дипмиссии. А часы, ювелирные изделия, магнитофоны, одежда – все-все оформлялось как подарок от пригласившей стороны.

Вадим засмеялся.

– К чему столь долгий рассказ о реалиях давно прошедших лет? Для того, чтобы вы поняли, что простые советские люди ничего за рубежом не покупали. А теперь вернемся к Густаву фон Драгену. В очередной свой приезд австралиец неожиданно захотел выставить на торги серьги изумительной красоты. В середине подвесок сверкали два огромных, очень редких желтых бриллианта в обрамлении сапфиров. Для того, чтобы выставить что-то на аукцион, следует пройти ряд формальностей, в частности, экспертизу. С серьгами все оказалось в порядке, их заявили к продаже как семейную ценность купцов Сергеевых. Оправа, работа – все сообщало о том, что подвески были созданы в начале двадцатого века и определенно предназначались для богатой женщины. И после завершения торгов вспыхнул скандал. В аукционный дом обратилась княгиня Елизавета Гавриловна Макаева. Ей на тот момент исполнилось больше девяноста лет, но пожилая дама обладала ясным умом, твердой памятью и характером боевого слона.

Вадим открыл папку, которая лежала на столе.

– Поскольку в следующей части моего рассказа важно каждое слово, прочитаю вам главу из своей книги «Судьба украшений». Она вышла несколько лет назад. Итак!

Голубев посадил на нос оправу и продолжил:

– Елизавета Макаева приехала в офис, продемонстрировала кольцо и ожерелье и объяснила: «Серьги, которые вы собрались продавать, – часть комплекта. Подвески я отдала еще до Второй мировой войны следователю НКВД за выкуп своего мужа, князя Григория Макаева. То, что мы древний княжеский род, мало кому из коммунистов известно. Оболенские, Трубецкие, Долгоруковы, Волконские – вот эти фамилии на слуху. А Макаевы? Или, например, Репнины? Кто из чекистов знал об их княжеской родословной? Мой муж поступил умно. В тысяча девятьсот восемнадцатом году он бросил наше поместье, мы переселились в дом на окраине Москвы. В начале двадцатых Григорий пошел работать в школу учителем. Он не хотел уезжать, говорил, все наладится. И надо признать, что мы спокойно жили до тридцатых годов. А потом кто-то донес, что Макаев имеет не крестьянское, а княжеское происхождение, он сообщил в своей анкете неверные сведения. Супруга арестовали, я запаниковала – понимала, что если Гришу убьют, следующая я и двое наших сыновей. А у нас тогда работала Катя, верная, честная девушка. Она шепнула, что знает человека, который в обмен на драгоценности освободит Гришу и даже поможет потом нам всем покинуть страну. В подобное верилось с трудом, но другого шанса сохранить супругу жизнь не было. Я вынула из комплекта, который получила от отца на шестнадцатилетие, серьги и отправилась на встречу к мужику, звали его Егором. Подлец взял коробку и велел мне с детьми через трое суток приехать в деревню Лукино Тверской области, оттуда нас всех переправят в Турцию. Поверила ли я ему? С одной стороны, да, с другой – нет. Но решила рискнуть. В указанный день и час мы прибыли в село. Я решила так: если Егор – обманщик, то дальнейшая моя судьба – быть убитой. Мерзавец не захочет оставлять в живых ту, которая заплатила ему за освобождение мужа. А что станет с моими мальчиками? Их отправят в детдом! Пусть уж лучше детей убьют вместе со мной, с матерью, закопают в лесу».

Глава тридцать вторая

Вадим закрыл папку.

– Страшные прогнозы не оправдались. Егор пришел не один, с мужчиной, сказал: «Это Василий, он вас отправит в Турцию. Слушайтесь его, сразу выполняйте, что велит. Скажет: «Ложись!» – значит, бросаетесь на землю. Грязь, дождь, холод, а вы падайте. Велено молчать, рта не разевайте». Елизавета, не веря тому, что они с детьми сумеют из Турции попасть в Англию, где у нее жили родственники, отдала дядьке оговоренную плату. Егор Никитин получил браслет, который принадлежал свекрови Елизаветы, – очень дорогое изделие. До места, где семью Макаевых ждал катер, который под руководством Василия доставил мать и детей на корабль под турецким флагом. Елизавета быстро поняла, что путь проторен, она не первая по нему шагает. Вася оказался тихим, милым, заботливым, когда младший мальчик уставал, провожатый брал его на руки. Женщина и мужчина даже подружились за время пути. Вася сказал, что дед и отец при царском режиме служили городовыми. А Егор – его брат, сотрудник НКВД. Тщательно скрывает данный факт, поэтому взял себе фамилию жены, стал Никитиным. Василий же не хочет служить там, где удачно устроился родственник, работает чистильщиком обуви, сидит в будке на окраине Москвы, количество рабочих дней в месяц зависит только от него самого. Нет над Василием начальника, который станет сдирать шкуру за прогулы. Вася рад, что брат помогает хорошим людям, которых новая власть посадила за решетку, но пареньку совершенно не нравится, что Егор сменил фамилию. Никто из членов семьи Рогачевых так не поступал! И мало фамилии – Егор еще и отчество изменил, стал Кирилловичем. Ну, это вообще как отца предать! Елизавета поняла, что наивный Васенька полагает, будто его брат выручает дворян бескорыстно, он понятия не имеет, что узников просто выкупают. Последние три дня дороги до небольшого городка на берегу Черного моря Елизавета мучилась вопросом: следует ли сообщить юноше, что Егор получил от нее очень дорогие ювелирные