Только на пятый день, уже почти в темноте, впереди над застывшей рекой показалось селение, по описанию то самое, которое они и искали. Бер вгляделся: скалящихся черепов с огоньками в глазницах на кольях тына вроде не висело.

– Оно, что ли? – прищурился Свен, немолодой десятский. – Варягино?

– Должно быть оно, – кивнул Бер. – Здесь живет младшая ведьма, которая укажет мне путь к старшей – в самую чащу…

* * *

В тихой, полутемной Вальгардовой избе как будто ударила молния. Сын Беряши улыбался и не знал, как поразили Уту его слова.

Никто не знал, как долго Малуше положено оставаться у медведя. Ута надеялась, что Бура-баба сама отошлет ее, как придет время. Но что если та рассудит оставить ее в лесу навсегда? Хоть Эльга и считала, что так будет лучше всего, Ута не могла с этим смириться. Предслава часто плакала, когда на нее находила тоска, жаловалась, что ее дочери судьба сгинуть в лесу. А может, уже и сгинула, откуда знать? О том, чтобы кого-то за Малушей послать, родичи даже не думали. Но боги подумали за них, и вот он появился – витязь из преданий, готовый идти по следам плененной девы. Не знающий, кто такой Князь-Медведь, не боящийся темной чащи… Чем больше Ута смотрела на сына Беряши – его голубые глаза под русыми бровями, светлые кольца волос на высоком, во всю их породу, лбу, его улыбку, разом приветливую и дерзкую от несокрушимой веры в свои силы, – тем прочнее овладевало ею убеждение, что именно так и должен выглядеть посланец богов. Не ждать же, что у него взабыль будут руки по локоть в золоте, а ноги по колено в серебре.

– Ты – сестра моей матери, кто же меня, молодого, на ум наставит, если не ты? – наседал Бер. – Укажи мне дорогу, где ее там искать, в этой чаще? Есть же у тебя волки серые, – он задорно взглянул на Улеба, – кто дорогу знает, пусть меня проведут. Проведешь, а, брате? Не поверю, чтобы вы тропинок к своему оборотню не знали.

– Но зачем она тебе? – наконец выговорила Ута. – За девой к медведю ходит жених, а ты ей не жених – она тебе сестра…

И подумала: Святославу Малуша тоже сестра, в том же самом пятом колене…

А знает ли Бер, почему Малушу отослали в лес к медведю? Что-то в его открытом взгляде говорило ей: нет. Ему не сказали. Эльга скрыла позорную тайну от Сванхейд, а Судимер не решился выдать даже то, что дева ушла уже «непраздной».

– Она мне племянница, – вежливо поправил Бер. – Так пожелала дроттнинг Сванхейд.

Было ясно, что для Хольмгарда желание Сванхейд – закон, оно не нуждается в оправданиях.

– Госпоже Сванхейд дороги все ее потомки, – Бер все же стал объяснять. – У нее было одиннадцать детей, как ты, возможно, знаешь. Но лишь шестерым из них посчастливилось сделаться взрослыми людьми, и то Альвхильд, самая старшая моя тетка, умерла еще невестой. Сванхейд пережила почти всех, сейчас живы лишь мой отец и Альдис, здешняя княгиня. Моя бабка желает знать, что все ее потомки, кто живет на свете, благополучны. Она была рада узнать, что внучка ее дочери Мальфрид, носящая то же имя, приехала в Плесков и должна выйти замуж недалеко от наших краев. И вдруг оказалось, что вместо замужества девушка отослана в лес к медведю! Судимер сказал, что в здешних краях такой обычай для знатных дев…

– Это правда, – Ута кивнула в ответ на его вопросительный, пристальный взгляд, но с таким неловким чувством, будто лжет. – Даже Эльга… твоя киевская вуйка, тоже была…

– Но даже если и так, то девушка уже пробыла у медведя достаточное время.

– Это не нам судить. Там все решает Бура-баба…

– Если дело только в обрядах, то можно предоставить решать знающим людям, – согласно кивнул Бер. – Но видишь ли, госпожа Сванхейд сомневается…

– В чем? – пришлось Уте спросить, с таким чувством, будто ее сейчас уличат в чем-то нехорошем.

– Ей известно, что отцом девушки был один мятежный князь из славян, с которых киевские князья собирают дань. Ведь поэтому ее увезли выдавать замуж так далеко? Для родственницы киевской княгини можно было найти хорошего жениха и поближе, ведь так?

– Так, – опять поневоле подтвердила Ута.

Сестрич держался все так же вежливо и дружелюбно, но мнилось, будто он ласково подталкивает ее в какую-то ловушку. Ута стягивала на груди края серого толстого платка, защищаясь от чего-то.

– Все дело в ее отце? – Бер пристально заглянул ей в глаза.

– Он мертв! – сказала Ута, будто это облегчало дело.

– Тем хуже, – Бер сочувственно поднял брови. – Это означает, что его сторонники теперь обратят свои надежды на эту девушку. Знаешь сагу о деве по имени Гудрид, дочери короля Альва, внучке Сиггейра, которая осталась единственной наследницей своего рода? Она объявила, что не выйдет замуж и будет воздерживаться от связей с мужчинами, пока не найдет человека, равного ей родом, но во всей стране такого не было. Она жила в доме, который охраняли двенадцать могучих воинов, чтобы кто-нибудь не пробрался к ней и не осквернил род конунгов, идущих от сына Одина. И однажды туда явился один человек по имени Хальвдан, сын Бьёркара и Дроты, дочери конунга норвежцев Рагнвальда. Двенадцать воинов куда-то отлучились, и он сумел пройти к знатной деве. Хальвдан стал склонять ее к любви, уверяя, что если она не последует велениям Фрейи и не изберет мужа, то все владения ее скоро придут в упадок. Она все равно поначалу его отвергла: дескать, род его недостаточно хорош для ее ложа, а к тому же у него была рана на лице, которая никак не заживала… Впрочем, это длинная сага, – спохватился сказитель, хотя Улеб уже придвинулся ближе и в глазах его отражалось явное желание узнать, что там дальше было с тем дерзким искателем. – Я ее доскажу до конца, если хочешь, в другой раз, когда нам будет нечем занять вечер. Я так понимаю, что с юной Мальфрид происходит то же самое. Многие отважные мужи, желающие занять место ее отца, станут добиваться ее руки, и девушку отправили подальше от всех, кто знал, кто она такая. Верно?

– По… это так, – Ута кивнула, хотя была не уверена, что говорит правду.

Отчасти это была правда. Эльга года два назад могла бы выдать Малушу замуж честь по чести, если бы не боялась именно этого: что ее муж будет притязать на землю Деревскую.

– Это разумно, – одобрил Бер. – Но госпожа Сванхейд желает знать, что девушке, ее правнучке, не чинят никакого насилия и принуждения. Если такое происходит, то госпоже Сванхейд… будет очень неприятно. Поэтому она и послала меня разобраться в этом деле. Если я привезу к ней юную Мальфрид, чтобы та погостила у своей прабабки, Сванхейд поможет собрать войско для похода на вашу мятежную чудь.

Теперь Ута поняла, почему Судимер рассказал в Хольмгарде про Малушу и отправил Бера сюда. Ради помощи в походе. Но рассказал далеко не все. Самого главного он не знал и сам. И теперь ей приходилось решать: как же быть? Ута не имела власти запретить Беру искать Малушу. Даже должна была ему помочь, чтобы не ссориться со Сванхейд. Высокий род, почтенные лета хозяйки Хольмгарда, их родство обязывало Уту прислушаться к любому ее желанию, к тому же она и сейчас оставалась очень влиятельна в бывших владениях семьи.