Я отцу Федору позвонил. Все рассказал как на духу. Тогда уже стало ясно: поживу еще на свете – и повел себя соответствующе: даже острил. А священник откликнулся:

– Надеюсь, Денис, ты не в обиде на этих. Из тебя грехи выколачивали.

Он вспомнил:

– Ну как, постоим в резерве?

А что еще остается делать? Заниматься, конечно, надо – если не чисткой киверов, то хотя бы «Лукуллами», бойцовским клубом, вязанием макраме. Все мы себя чем-нибудь да развлекаем: главное – не думать о ядрах!

И вот, пока топчешься на овсяной меже, такого насмотришься, чего никому, даже старому пьянице Гофману, не придумать. Я ведь и представить себе не мог, что хирурги могут у нас задаром отлавливать пациентов, которые уже на облаках устроились, – и сдергивать их с небес. Или женщины так же чудить, как Дина! Или вот посреди кошмара какие-то шпунтики внезапно возьмут и выволокут из гаража самолет, который носится взад и вперед, и кувыркается над всеми нашими городами. И то, что мой вояка-отец серьезно уткнется когда-нибудь в Винни-Пуха – никому ведь нарочно не выдумать. Никому. Даже Кролику!

1998–2009