Интересно, а какую роль будет играть Рамон в ее жизни, в жизни ее ребенка? Он говорил обо всем, но только не об этом. И по мере того, как она его слушала, ее лицо становилось все более суровым. Если, как сказал Рамон, ей надлежит учиться на ошибках из прошлого и идти вперед, то она должна сохранять рассудительность и не поддаваться эмоциям.

— Я действительно собираюсь в будущем передать finca моему ребенку, как ты и предложил, — сказала она холодным тоном. — И именно поэтому я не хочу, чтобы мой прекрасный пляж стал собственностью какого-нибудь отеля.

— Я понимаю, — сказал он, вставая. — Думаю, что мы придем к соглашению в этом вопросе.

— А вода?

— Станет одним из пунктов этого соглашения. Нам обязательно говорить о бизнесе?

— Да, — холодно ответила она. — Теперь, когда я собираюсь стать матерью, мой долг — подумать о будущей безопасности моего ребенка.

— Нашего ребенка, — тихо напомнил ей Рамон и, увидев, как она гордо вскинула голову при этих словах, добавил: — Только не забывай еще прислушиваться и к своим чувствам, Анна-Лиза. И если тебе что-нибудь понадобится…

— Твое предложение о работе еще в силе?

— Конечно же.

Анна-Лиза коротко улыбнулась ему и вышла из комнаты. Своей цели она достигла.

Анна-Лиза осуждающе взглянула на телефон. С того момента, как она вчера покинула дом Рамона, тот позвонил ей уже четыре раза, чтобы обсудить соглашение, составленное его адвокатами. Он был намерен разрешить ей и дальше использовать его воду за номинальную арендную плату, но за это она должна была пересмотреть свое решение по поводу продажи побережья. Ведь этот маленький кусок прибрежной полосы, даже не видимый с ее любимого пляжа, — не такая уж и высокая цена за процветание поместья. Но теперь, когда Рамон должен был позвонить ей, чтобы назначить деловую встречу, Анне-Лизе так уже не казалось.

Ее рука замерла в нерешительности над трубкой, и она почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Если процветание поместья зависит от сотрудничества с Рамоном, то воспитание ребенка — совсем другое дело. Она сама прекрасно с этим справится.

Случайно выглянув в окно, она увидела, как во двор заезжает знакомая черная машина. Анна-Лиза подскочила и в панике заметалась по комнате, наводя порядок. Вытряхнув из своей сумочки расческу, она провела ею несколько раз по волосам, но не успела закончить, как дверь распахнулась, и в комнату стремительно вошел Рамон.

— Ты в порядке? — спросил он, подходя к ней. От волнения у нее пересохло в горле.

— Конечно же, я в порядке. Ты здесь, чтобы осмотреть побережье? Или водоснабжение?

— Иногда, — сказал он, пристально посмотрев на нее, — ты меня просто потрясаешь. — Он сделал нетерпеливый жест, будто хотел схватить ее и встряхнуть, но тут же передумал. — Давай выйдем, — пробормотал он и, нежно взяв ее за локоть, вывел из комнаты.

— Мне до сих пор не верится в это чудо, — сказала Анна-Лиза, выходя во двор.

Они оба еле успели увернуться от проезжавших мимо двух тачек, доверху наполненных стружками и ветками.

— Ну, теперь ты сама можешь в этом убедиться, — проговорил Рамон, выдергивая ее из-под колес следующей тачки. Как оказалось, это местные мальчишки решили устроить соревнования.

— Но без твоей воды…

— Полное сотрудничество?

Веселый тон его голоса не давал ей сосредоточиться, и, когда они, наконец, дошли до желтого трейлера, около которого кипела работа, Анна-Лиза вздохнула с облегчением.

— Я только-только начала платить рабочим, — сказала она.

— Но ведь это не мешало жителям поселка и до того каждый день приходить на работу, правда? — напомнил ей Рамон.

Она гордо вскинула голову и решительно произнесла:

— Не мог бы ты собрать всех сюда, чтобы я объяснила им все насчет оплаты? Я хочу, чтобы они знали: я намерена заплатить им за все дни, которые…

— Сеньорита! Сеньорита!

— Мария Тереза! — воскликнула Анна-Лиза, оборачиваясь. — Я думала, что ты уже давно ушла.

— Прежде всего, сеньорита Уилсон, я должна вручить вам вот это.

— Это что, подарок? Для меня? Нет, право, не стоило, — смущенно произнесла Анна-Лиза, когда Мария Тереза сунула ей в руки коричневый сверток.

— Разве ты не собираешься вскрыть его? — вежливо заметил ей Рамон. — Все с нетерпением ждут.

— Конечно, конечно. — Анна-Лиза смущенно оглянулась, понимая, что внезапно стала центром всеобщего внимания. Она разрезала веревку, которой был обвязан бумажный сверток, и, рассмотрев содержимое, просто застыла от удивления. — Это же просто… — Она уже собиралась сказать «восхитительно», но, развернув прекрасную батистовую рубашку, Анна-Лиза обнаружила, что та слишком велика для нее. Поспешно подвернув ее по бокам, чтобы рубашка казалась на несколько размеров меньше, Анна-Лиза приложила ее к себе. — Это просто чудесно… прекрасно. Спасибо тебе большое, Мария Тереза. — И, крепко обняв пожилую женщину, она поцеловала ее в обе щеки.

— Нет, нет, сеньорита Уилсон! Не так! — запротестовала Мария Тереза с мнимым упреком. И, забрав из рук Анны-Лизы рубашку, она встала на цыпочки и приложила ее к груди Рамона. — Вот так!

— Ничего не понимаю, — прошептала ему Анна-Лиза, — это что, подарок для тебя?

— Это свадебная рубашка, которую надевают на Менорке, — сухо пояснил он, вежливо кивнув Марии Терезе. — Тебе подарили традиционную рубашку, которую испанец надевает на свою свадьбу. И посмотри-ка сюда, — добавил он, показывая на пропуск в черном шелковом шве. — Тебе оставили немного места, чтобы ты сама закончила вышивку.

— Но я не понимаю…

— Просто поблагодари Марию Терезу, — тихо произнес Рамон, — она, должно быть, работала над ней неделями.

— Спасибо большое, — сказала Анна-Лиза, с улыбкой поворачиваясь к Марии Терезе. — Это поистине великолепный подарок, и я всегда буду дорожить им.

— Это не музейный экспонат, — возразил ей Рамон. — Предполагается, что ты используешь его по назначению.

— Вряд ли я когда-либо это сделаю, — ответила она. — Если только не выйду замуж.

— Я оставила вам место для вышивки, сеньорита, — сказала Мария Тереза, хитро подмигнув им обоим. — Желаю вам счастья и… много-много детишек!

Вспомнив, что у Марии Терезы их было тринадцать, Анна-Лиза решила приняться за шитье с крайней осторожностью.

— Не хотите ли проверить колодец, сеньор Перес? — спросила Мария Тереза, обеспокоено оглянувшись на своих односельчан.

— Да, — согласился он, стрельнув глазами в Анну-Лизу.

— Колодец! Право, я не заслуживаю такого подарка!

— Он будет прекрасно смотреться в твоем внутреннем дворике, и в то же самое время его вполне можно использовать по назначению, — сказал он.