— Да, — ответила я то единственное, что могла в данной ситуации.

Лорд оставил на моих губах краткий поцелуй, после чего резко поднялся. Я почувствовала, как выгнулась на место кровать, но так и не открывала глаз, в ожидании того, что будет дальше. Живот протяжно заныл от чувства какой-то неудовлетворенности…

А потом я резко пришла в себя. И подскочила на ноги.

Сердце билось как сумасшедшее. В спальне никого не было. Совершенно никого! Лишь глухо барабанила ставня окна, что раскрылась от порыва ветра. А по подоконнику ритмично постукивали капли дождя. Я была одна, целая и невредимая. Правда, слегка взбудораженная.

Но ведь Фланнгал не мог просто так уйти, не взяв то, что ему нужно? Да и как бы он оказался в моей комнате?! Хотя…

Я включила свет, тщательно обследовав спальню. Но ни следов, ни запахов, ни мокрых разводов на полу у окна не обнаружила. Со мной тоже было все в порядке, если не считать ноющих губ. Видно, во сне я искусала их.

Значит, все это действительно мне лишь приснилось. К счастью или же нет, я не знала. Но чувство того, что я едва не отдалась демону, пусть даже и во сне, пугало до колик. Хорошо, что это просто сон и Роквелл ничего не узнает.

Утро выдалось чересчур шумным. Проснувшись, я даже испугалась.

В коридоре кто-то громко бранился. И я узнала голос Эльмы. Бойкая старушенция кого-то отчитывала прямо с рассвета, будто только и ждала утра, чтобы на ком-нибудь сорвать свою злость. За что она так не любила людей, мне было непонятно. Но я и на Земле встречала таких вот, вечно недовольных особ, которых никогда и ничего не устраивало. Даже на работе была одна такая мегера.

Часы на главной башне еще не начали свой бой. Обычно именно они оповещали всех, что новый день уже занялся.

Значит, совсем рано — можно пару часов понежиться в постели. Я совершенно не выспалась за то время, что мне осталось после всех похождений. Но уснуть по-новому уже не выйдет.

Я поднялась с постели, чувствуя опустошение и растерянность. Не давал покоя удивительный сон с Роквеллом Фланнгалом в роли голого мачо-соблазнителя.

Меня даже передернуло при мысли о том, что все это могло случиться в реальности. А еще я вспомнила угрозу убить Дейсара Вилтона, если тот раньше Фланнгала станет моим мужчиной. Во сне Роквелл сказал это или же не во сне, но я ни на мгновение не сомневалась, что именно так он и поступит. Это вполне вязалось с моим о нем представлением.

Почему-то я об этом не подумала, когда намеревалась вчера отдаться Дейсару в комнате для свиданий. А теперь почувствовала вину за то, что подставляю другого человека, который не имеет никакого отношения к моим проблемам. А даже если имеет, как мой законный муж, то лишь косвенное.

Нет уж, граф Вилтон мне еще самой пригодится, пусть даже и не для постельных развлечений — без этого я уж как-нибудь обойдусь. У него есть знакомые в королевском дворце. А именно там можно отыскать некоего оракула (ох, узнать бы еще, кто это).

К началу рабочего дня, выпив травяного чая в кабинете магистра Мадеуса, я все же ожила и повеселела. Проблемы и бесконечные переживания отошли на второй план. И я решила, что не все так плохо, как я себе надумала.

Появившись на месте вовремя, Гарт Мадеус тут же загрузил меня очередными документами, которые предстояло разложить по стопкам, систематизировать в них данные, после чего переписать полученные результаты опытов, заверить у нового шефа и разнести по кабинетам преподавателей.

Сам магистр удалился на лекцию. И я с небывалым рвением принялась за порученную мне работу, стараясь не думать о последних происшествиях. Хотя остатки сна все еще витали в голове, заставляя раз за разом вспоминать поцелуи лорда Фланнгала. Он так сладко целовался, прямо как инкуб-соблазнитель. И мне его поцелуи доставляли удовольствие. Я даже сейчас вспоминала о них с каким-то томлением, которое бурной рекой разливалось по венам, вызывая мурашки.

Все это плохо. Очень плохо.

В тот момент я ощутила острую потребность уехать из города как можно дальше, хоть на другой край Арделя. Тем более что выдалась такая хорошая возможность. Но понимала, что меня просто-напросто не выпустят из столицы. А если убегу, то быстро догонят и вернут обратно, если вообще не посадят за решетку за нарушение. Ведь на мне все еще висит обвинение за оскорбление итхара, проверяющего, чтоб ему пусто было, этому гаду рогатому!

Но если бы ситуация случилась вновь, я бы повторила все свои слова без малейшего сожаления. Да. Я ни капли не жалела о том, что высказала итхару свое мнение.

Мадеус оценил мои старания. А потом составил небольшой список аудиторий, куда мне предстояло отнести получившийся документ. Я с готовностью сжала в руках папку с бумагами и отправилась по кабинетам кафедры, пока не закончилась перемена.

Пару помещений посетила быстро. Все уже знали, что я новая временная помощница заведующего кафедры, и лишь кивали, забирая то, что передал магистр. А потом в пустой аудитории я вдруг застала Лаки Карлимана.

— Лерэйн! Ты ли это? — Он даже обрадовался, увидев меня. — Заходи, у меня сейчас «окно».

— Привет! Как дела? Мне нужно кое-что тебе отдать. Тейн Мадеус приказал. — Я закрыла дверь, а потом положила на стол лист с подписью заведующего кафедрой.

— Что с тобой случилось? На тебе лица нет.

— А ты еще не слышал? — осторожно спросила я.

Лаки опустил голову, сжав ладонями виски.

— Да конечно же слышал. Все об этом слышали. Как ты умудрилась наговорить столько всего нашему проверяющему?

Я пожала плечами и тоскливо посмотрела в окно, будто там вот-вот мог появиться тот самый гадкий итхар, лорд Шайн Дерент.

— Так получилось. Он едва не убил ни в чем не повинного человека… Может, он и не убил бы его, конечно, но унижал так, что я не смогла удержаться. Будто получал от этого удовольствие.

— Да. Ты совершенно права, это сложно вытерпеть. — Лаки замолчал, и на миг показалось, что он не хочет со мной разговаривать.

— Лаки, можно я спрошу кое-что очень важное для меня лично?

Карлиман кивнул, тряхнув кудрями. Снял очки, протер их платком с эмблемой академии. А я глубоко вдохнула, собираясь с мыслями…

Я не понимала до конца, можно ли доверять Карлиману. Но точно знала, что никому другому сказать и не смогу. Единственный, кто наверняка бы защитил, Рольф Карвер, находился далеко. А здесь, в столице, я уже боялась собственной тени.

Конечно, был еще Марк Ристард, но какое-то шестое чувство останавливало меня от того, чтобы говорить с ним на эту тему. Я ведь не знала, что было в том письме от отца. И почему-то именно сейчас, анализируя поведение Марка, поняла, что о Янтаре там не было ни слова. Да, он забрал меня из тюрьмы, заплатив выкуп. Но если бы хотел предостеречь от чего-то другого, то уже сделал бы это. Однако он не воспротивился моей работе в академии. И ничего не сказал о моей особенности — следовательно, не знал о ней. Отец не сообщил, и я не стану этого делать. А вот к Лаки я сразу хотела втереться в доверие, еще с момента подслушанного разговора.