Я чувствую, как частицы земли оставляют шершавый след на коже. Я смотрю на Раварту, и она кажется мне безумной, сумасшедшей, безумно красивой и привлекательной. Наши губы сливаются в поцелуе. Мы прижимаемся друг к другу так, что почти не остаётся ни одной молекулы воздуха между нами. Раварта уверенно кладёт руку на мой таз и сжимает ягодицу, пытаясь прижать меня ещё ближе к себе. Я скольжу правой рукой по бедру под её белой юбкой. Она влечёт меня за собой. Я повинуюсь ритму её тела. Её нога делает шаг назад, и моя повторяет то же самое, как в пламенном танго. Наконец, мы подходим к столу с аквариумом совсем близко.

Раварта убирает руку с моего таза, берет полную горсть земли и проводит по моему лбу. Я повторяю её манипуляции своей правой рукой. Мы обмазываем друг друга землёй и целуемся. Так долго я ещё ни с кем не целовался. Кажется, словно губы слились вместе. Постепенно мы перемещаемся в комнату, моё лицо в земле, её тоже изрядно испачкано. Но мне плевать. Внутри меня кипит биохимический коктейль. Под ложечкой приятно сосёт. Я стягиваю с себя рубашку, она расстёгивает блузку. Мы обнажены.

Теперь наши тела словно два магнита, которые невозможно разъединить. Между нами нет ни атома свободного пространства. Мы сами и есть одно целое, единое пространство, две сплетённые галактики в одной вселенной. Она откидывает голову и издаёт стон. Дикий, будоражащий, природный, почти животный. Я скольжу языком и губами по её шее, спускаясь ниже к груди, потом к впадинке на животе. Она стонет ещё громче. Я не хочу, чтобы это заканчивалось никогда.

В ту ночь это повторяется несколько раз, и я осознаю, что рядом со мной женщина, которую я ни за что в жизни не должен потерять или отпустить, которую я не имею права разочаровать даже в каких-то мелочах.

Наутро я просыпаюсь, и моя рука ощущает, что рядом пусто. Я пытаюсь нащупать гладкую, шелковистую кожу Раварты, но пальцы натыкаются лишь на шершавые комочки земли. Мы так и проспали в постели, полной песка и грунта. Какая глупость. «Но это же так весело!» – тут же приходит мне на ум. Я привстаю на локте и оглядываюсь. На ярко-голубых часах 9:15. До работы меньше часа, пора вываливаться из постели. Где Раварта? Выхожу в коридор и слышу бренчание посуды. Улыбаюсь.

Кристини никогда ничего мне не готовила, да мы почти никогда и не проводили столько времени вместе, как с Равартой. Неужели она такая и есть – совместная жизнь? Встаёшь с утра и слышишь бренчание посуды, когда твоя любимая женщина возится с готовкой. Я смотрю на свои руки – под ногтями чёрные катышки земли. Медленно двигаюсь вперёд.

– Доброе утро, – произносит Раварта, когда я заглядываю в кухню.

– Доброе утро, Брусничка, – сперва я стал называть ее так в шутку, после того случая с брусничным джемом, а потом и всерьёз.

Она улыбается и целует меня в губы. Я опьянён.

– Я сегодня не сразу смогла выбраться из ванной, там силовое поле, – смеясь, говорит она. – А потом до меня дошло, что у тебя панель отключения замаскирована под плитку, и я стала её искать, нашла, но не сразу. Чуть не стала кричать тебя.

– А, да… Я частенько вообще про неё забываю и стукаюсь носом, – улыбаюсь ей в ответ, целую и, развернувшись, сам направляюсь в ванную.

– У тебя нашла только пару пудингов, и сварила это зелье, которое называется кофе, – говорит она мне, когда я возвращаюсь из ванной в одних трусах.

– Да. Только эта дрянь и осталась.

– Где они вообще могут взять кофе? Где-то на юге, может, и осталась пара мест, где он мог бы произрастать, но я не уверена, что его вообще кто-то выращивает.

– Ага, – соглашаюсь я и присаживаюсь за стол напротив неё.

– Трэй, – внезапно серьёзным голосом произносит Раварата. – Я хочу, чтоб ты знал: я никогда никому не расскажу, что ты здесь делаешь.

От её непривычно серьёзного тона по моей спине пробегают мурашки.

– Я надеюсь, Раварта. Ты ведь знаешь, для чего я это делаю.

– Я знаю. Но ты должен не надеяться, а верить мне.

– Я верю, – выдавливаю я. Хотя в глубине души я не верю, что хоть кто-то в этом мире вообще может заслуживать доверия.

– И чтобы тебя убедить, я должна тебе кое-что рассказать.

– И что же? – я перестаю есть, и моё тело превращается в сгусток напряжения.

– Мой брат занимается тем же самым, что и ты.

Какое-то время я ошеломленно смотрю на неё.

– Ты серьёзно?

– Да. И временами я даже ему немного помогаю, вернее им.

– Им?! Кому им?

– Сегодня у нас что?

– Понедельник, – медленно произношу я, подозрительно глядя на Раварту.

– Ага, так, вторник… среда, второй посев, – глядя в окно, она перебирает дни недели.

– В четверг! – наконец говорит она, чуть вскидывая брови.

– Что в четверг? – спрашиваю я.

– В четверг я тебя кое-куда отведу и познакомлю с братом и остальными сподвижниками.

– Сподвижниками? – переспрашиваю я.

– Да…

Мои внутренности сжимаются. Мне не очень нравится идея куда-то идти и с кем-то знакомиться, но отчего-то я верю Раварте. Возможно, это даже нужно мне.

– Трэй, только один вопрос…

– Да?

– Откуда ростки?

– Догадайся, – возможно, из-за нервного напряжения, а может, в качестве психологической защиты во мне неожиданно просыпается желание поиграть в интригана.

– Только не говори мне, что ты их достал в Корпорации, – тихим и серьезным голосом произносит Раварта.

– Тепло, но ещё не горячо.

– Как ты это сделал?! – выпаливает она.

– Сделал что? – с хитрой улыбкой я смотрю на неё. Я знаю, что она догадалась, откуда семена, но мне хочется немного потешить своё тщеславие. Я не в состоянии остановиться, хотя обычно мне не свойственно подобное поведение.

– Пробрался в НИВПР.

– Это было непросто, но я это сделал.

– Охренеть! – она откидывается на спинку стула. – Ты крутой! Значит, вот о ком все говорят в наших кругах…

– Что?! – тут уже я не выдерживаю и подаюсь вперёд, наклонившись к ней. – Что значит «говорят в ваших кругах»?!

– В четверг всё узнаешь… Трэй, ты даже не представляешь, как я потрясена…

Меня мутит. Пудинга больше не хочется. Остаётся меньше пятнадцати минут до работы. Теперь я хоть и небольшой, но всё же начальник. Опаздывать не стоит. Надо вылетать.

Мы прощаемся на площадке, я целую Раварту, и она остаётся одна. Сегодня она уедет к брату до четверга. В сознании раскручивается тайфун мыслей. Образы сменяются на внутреннем экране мышления быстрее, чем кадры на старинной кинематографической ленте. Завтра мы с ней не увидимся и в среду тоже. Не представляю, как я проживу эти два дня без неё, да ещё и раздираемый когтями любопытства. Зачем она так надо мной издевается? На работу идти не хочется. Агафия, Тод, Блэйн и даже Джесс, заведующая лабораторными исследованиями, почти со мной не говорят с тех пор, как меня назначили начальником лаборатории.