Земля не прощает заброшенности и небрежения. Вспоминая заросшие молодыми берёзками поля моей родины, я и сейчас всерьёз думаю: не заботились о земле, вот и ушла она, уплыла из рук. Что там теперь, в моих родных местах? Пустой простор с поющим ветром или кипит жизнь, которой рулят китайцы, чеченцы, шведы? Что стало с храмом отца Андрея? Превращён он в мечеть или пагоду? Россия, моя родина, детство и юность так далеки теперь от меня, что я не знаю — было это или нет. Тогда я достаю из укромного места образок матушки Евгении и ладанку Имрана.

А здесь, на острове, совсем мало земли, и почти все, кто не уезжает учиться на континент, оканчивают Институт морского хозяйства — там всё про рыбу, кораблестроение и судоходство…

Недавно приезжала фотовыставка из России. Всё-таки русские — ужасные хвастуны… Что было и что стало. Царь с семейством. Где берут этих царей? По какому признаку отбирают? Не только же портретное сходство с убиенным императором имеет значение? Нынешний царь действительно очень похож. Царь, столица — новый, с иголочки, город Свято-Москвоград, построенный между бывшими Москвой и Питером, дети на занятиях в танцевальной школе, девушки со снопами пшеницы, кирпичные домики под красными крышами в деревнях, горы Крыма и Краснодарского края…

А вот и позорное прошлое — бомжи, деревенские дома с провалившимися крышами, обочина, на обочине люди в ватниках, корзины с грибами… Молодая баба — красное носатое лицо, белёсые глаза, похожие на пуговицы на линялой детдомовской наволочке… Она только что с кем-то подралась или просто свалилась от выпитого, сидит на земле, растопырив ноги в резиновых сапогах, лисички рассыпаны, и хмурым бритым волчонком смотрит прямо в камеру дитя — не поймёшь, девочка или мальчик…

За ними сосновый лес, пылающие августовским закатом стволы, «повёртка», поворот на колдобины прилегающей дороги, а там рукой подать до деревни, и очень громко, разрывая голову до черноты в глазах, стрекочут кузнечики…

На этом заметки боепослушницы обрываются.

Она скончалась на восемьдесят восьмом году жизни в кругу родных и близких в своём доме в одном из островных государств Тихого океана.

Потомки покойной нашли возможность передать все материалы в руки специалистов.

Мы не можем гарантировать, что эти записки не являются мистификацией, но теперь дорог и интересен любой из последних кириллических, предреформенных текстов.

Подлинники бережно хранятся в Объединённом музее России, расположенном по адресу:

«Суверенное административно-территориальное образование Свято-Москвоград и Крымско-Сочинское благочиние»,

Город Свято-Москвоград, проспект Новомучеников, дом 100.

Дедушка опустился на колени и поцеловал землю с клочком травы.

Мы переглянулись. Потом на всякий случай тоже стали целовать землю. Дедушка строгий.

Земля пахла чем-то сырым и живым. Там, где живём мы, пахнет совсем по-другому. А землю мы там никогда не целовали. Надо будет попробовать, когда вернёмся.

Мы приехали на родину прабабушки. Раньше мы и не знали, что она откуда-то отсюда. Когда она уже совсем заболела, она обо всём рассказала дедушке и даже дала фотографии. Мы чуть не передрались, когда их смотрели.

Прабабушка просила отвезти нас всех туда. В смысле, сюда.

Прабабушка уехала, когда была совсем молодая. Почти маленькая. Тогда все куда-то переезжали. Мне дедушка что-то такое рассказывал, и я сам читал в Интернете. И на экскурсии вчера тоже говорили.

Был Советский Союз. Там было плохо. Люди уезжали и увозили Советский Союз с собой. Его совсем не осталось. Стало другое. Было много всего, и президенты жили в мавзолеях.

Самый красивый город был Москва. Молодёжь из соседних стран приезжала туда убирать мусор. Смотрят соседские правительства — где молодёжь? Стали звать обратно. Но молодёжь уже не понимала на родных языках, плохо выглядела и боялась полицейских.

В Москве правительство хотело, чтобы все жили хорошо, чтобы бедных не было. А они всё были и были, не кончались никак. Ходили такие по улицам, портили красоту. А просто так выгонять — нецивилизованно. Правительство напридумывало всяких законов, чтобы бедные постепенно уехали подальше и больше не приезжали.

Люди обиделись и объединились с Питером, который обиделся уже очень давно. Началась война. Я помню, что моя мама плакала, когда узнала, что Москва и Питер уничтожены. Она мечтала увидеть эти города. Зато теперь построили оба города в одном, чтобы не ссориться. И вся страна называется Суверенное административно-территориальное образование Свято-Москвоград и Крымско-Сочинское благочиние. Длинновато, конечно, но тоже хорошо.

Тут теперь один сплошной музей. Музей всего, что раньше было, когда буквы ещё были старые и старая страна. Тут есть космодром, цирк, большой театр, Петербург, Мавзолей, Кремль… Всё маленькое, понарошку.

Это музей. На память. Про эти места тоже много всяких легенд и историй. Ведь раньше, до того как устроили музей, здесь жили люди. В деревянных домах с печками, растили коров и кур, сажали овощи. Называлось — деревня. Народу там оставалось мало, только те, кто не смог уехать в большие города. Тогда решили всех выселить, а вместо деревень сделать этот музей-заповедник «Страна мечты». И вот, когда все выселились и пришли другие люди, уже чтобы делать музей, тут начались ураганы и землетрясения. Земля как будто бы не хотела, чтобы музей. Поэтому строительство растянулось надолго. А может, это просто легенда, выдумка? Не знаю.

Я читал специально книжки про это всё. Ничего не понял. Выходит, что последние лет двести тут правили то одни бандиты, то другие. При этом люди надеялись, что следующие бандиты будут лучше предыдущих, боролись за них, помогали им залезть то на броневик, то на танк, а то и голосовали на настоящих выборах.

Здесь очень красиво. Я увидел церковь над рекой и вспомнил, что несколько раз видел это. В детстве, когда болел, оно мне снилось. И я после этого выздоравливал всегда.

Этот язык ужасно трудный. Хорошо ещё, что все здесь говорят по-английски и пишут тоже латинскими буквами. Можно вслух читать слова и удивляться. А раньше другими буквами писали. От прабабушки остались книжки. Значит, она знала эти буквы?

Мне даже не верится, что моя прабабушка могла их понимать. И не сознавалась. Ни разу не похвасталась. Прямо как настоящий герой.

Я тоже выучу. Мы с сестрой решили. Ничего, что эти буквы отменили и стали писать латинскими. Выучим. В память о прабабушке и просто… Мало ли что. Мы даже поклялись и, когда вернёмся домой, сделаем себе татуировки. Я вот такую — Ё. А сестра — Ы.

Запросто, легко умещаясь, я сижу на широком подоконнике.