и заканчивая постоянным настраиванием родителей против нее. И это мягко говоря!

Моя логика подсказывает, что такую сестру можно (и нужно) слать лесом. Но есть один нюанс — в эти времена как-то ещё не принято было перечить родителям. Если мать сказала, что выходные нужно потратить за прополкой картошки — значит дети бросают всё, едут и пашут все выходные. Без возмущений и цацки-выпецкивания «зоны комфорта». Поэтому спрыгнуть без последствий будет сложно. А мне ой как не надо привлекать к себе излишнего внимания. И так уже Лидочка дважды успела побывать в психушке — я вспомнила шокирующий разговор с профессором и мысленно поёжилась.

Но и простоять раком на солнцепеке все выходные мне тоже не улыбается. Банально хочу отоспаться, позагорать, накупаться в речке и отдохнуть. Что-то замоталась совсем.

Я сердито плюхнулась в кресло. Решено, не поеду! Потому что не-хо-чу! Считаю, что причина вполне уважительная.

И ничего они мне не сделают. Вот только нужно придумать и донести им такую железобетонную отмазку, чтобы они поверили и отстали, а то, кто их тут знает — вот возьмет и припрется мать к Ивану Аркадьевичу с криком вразумить блудное дитятко. Краснеть на товарищеском собрании совсем не хочется. Ну или что тут у них бывает с нарушителями (я до сих пор конкретно так путалась в сложной системе советских общественных поощрений и наказаний).

И вообще, с этой родней нужно отношения рвать. Теплоты к ним у меня нет, вон та же Римма Марковна, посторонний Лидочке человек, а ведь стала почти матерью. А родная лидочкина мать — чужая. К тому же, насколько я помню (Римма Марковна как-то проболталась), что, когда я полгода лежала в больнице при смерти, никто из родственников не снизошел приехать проведать. Мать пару раз звонила узнать, как дела (не удивлюсь, если виды на квартиру у нее были), а чтоб так — то нет.

Я решительно ткнула в кнопку коммутатора:

— Людмила, зайди-ка на минутку!

Через пару мгновений появилась запыхавшаяся секретарша.

— Людмила, возьми в бухгалтерии свод за предыдущий квартал по командировкам и повышению квалификации. Ты же их предупредила?

— Да, Лидия Степановна, — тщательно записывая в блокнотик, преданно пискнула секретарша.

— И второе задание — сходи на почту и дай телеграмму, — я черканула пару строчек, протянула Людмиле листок и вытащила из кошелька трёшку. — Это моя личная просьба.

— Сделаю, Лидия Степановна! — Людмила сцапала всё и выскочила из кабинета.

Я довольно улыбнулась.

Ха! Представляю лица родственников, когда они получат мой ответ.

На этой оптимистической «волне» я села и махом дописала письмо Ольге. Такого содержания (как и подсказал мне Иван Тимофеевич):

«Ольга! Конечно же, как биологическая мать, ты можешь (и даже должна!) забрать Свету. Тем более, раз ты так хорошо устроилась. Но, как честный человек и твоя бывшая родственница, я должна сказать тебе всю правду (чтобы ты потом на меня не обижалась) — есть одна очень важная проблема. Света пошла по характеру в отца, ты же помнишь, какой он был сложный и жесткий человек?! Она играет в футбол, дерется с мальчишками, ругается, и совершенно не хочет никого слушаться. Две недели назад она разгромила спортивный зал в Доме пионеров. Меня вызывали на педсовет, еле-еле удалось разрулить ситуацию и не ставить её на учёт в детскую комнату милиции (но вопрос пока ещё окончательно не закрыт). Поэтому я с удовольствием отдам её тебе обратно. Надеюсь, что твой муж Томаш, имеет достаточно мужества и силы воли, чтобы взять её в руки и перевоспитать. Да и ты, как артистка, тонкий творческий человек, со временем сможешь найти подход к ней.

Кроме того, сообщаю, что внешностью Света пошла в тебя. И даже лучше. То есть уже буквально через пару лет она будет просто ошеломительной красавицей. А с таким её необузданным характером я боюсь, что справиться с ней тогда вообще не смогу. Но я уверена, что твой муж Томаш и тогда сможет удержать её от необдуманных поступков и будет воспитывать строго и правильно.

Ольга! Я в тебя очень верю. И очень благодарна, что ты решила Свету забрать. У меня прямо гора с плеч. Спасибо тебе большое. Все документы, которые надо, я подготовлю как можно быстрее.

с ув. Лидия Горшкова»

Ну вот! Надеюсь, прочитав это письмо у «демонической» Олечки хватит ума сделать нужные мне выводы. Держать возле себя подрастающую красотку-дочь и рисковать богатым мужем стареющая Олечка явно не захочет.

Ну, а что, Светку я не отдам никому! Но силой запрещать матери пытаться забрать дочь я не могу, могу только вот так, хитростью.

Я сидела и тихо наслаждалась будущей победой, как позвонил Василий Егоров, который отвечал за технику безопасности в депо «Монорельс», и, осипшим от переживаний голосом, сообщил о ЧП у наладчиков.

— Что случилось? — похолодела я.

— Там кому-то руку отрезало! — выпалил Егоров.

— Бегу, — выдохнула я в трубку.

В цеху было шумно: орал пожилой мастер, в ответ матерился какой-то дядька в засаленном комбинезоне, остальные мужики тоже что-то доказывали на повышенных тонах. Понять что-либо было невозможно.

— Что тут случилось? — я увидела в возбуждённой толпе рыжего Севку и дёрнула его за рукав.

— Морозову клешню оттяпало! — буркнул он и попытался свалить обратно в толпу.

— А конкретнее? — я удержала рукав и не пустила уйти.

— Да придурок этот собирал буксу после замены подшипников, набокапорил и получил по пальцам… — рявкнул Севка, — Лида, мне сейчас действительно некогда! Давай потом.

— А где Морозов?

— Лида, потом! — огрызнулся Севка, — не надо тебе на это смотреть. Иди работай.

Он сердито вырвал рукав из моих рук и нырнул в толпу. Я присмотрелась — откуда-то из гущи народа раздавались стоны и жалобные причитания, но рассмотреть не давали люди. Мужики стояли плотно, плечом к плечу. Мне с моим нынешним ростом увидеть хоть что-то было невозможно. Между тем туда уже деловито проталкивались два врача в белых халатах.

Увидев, как в толпе появился милиционер, я решила последовать совету Севки и выскользнула из цеха во двор.

— Лидия Степановна! — в спину толкнул окрик. — Подожди.

Я оглянулась. Меня догонял Иваныч.

— Вот. Тут Гашев тебе передал, — он сунул мне в руки сложенный в четверо мятый листок с