Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 69
Перейти на страницу:
что я всегда стараюсь подготовиться заранее. Да и в электричке время было, так что тезисно речь накидала.

В большом актовом зале было битком народу. Мы с Иваном Аркадьевичем и Эдичкой вошли, как и полагалось, последними, и заняли места в президиуме за длинным столом, накрытым багровой кумачовой скатертью. Рядышком, но чуть в стороночке, примостился Марлен Иванович.

В первых рядах, как водится, чинно сидели конторские служащие: аккуратные, в строгих костюмах или блузах. Отдельной тесной компашкой сидели Швабра, Герих и Щука. Они шушукались и злорадно поглядывали на бледного Егорова. «Галёрку» плотно оккупировала рабочая молодёжь, оттуда поминутно раздавались смешки и шуточки. Они были только со смены, поэтому даже не успели переодеться, что обычно хоть и допускалось, но не приветствовалось. Большинство из ребят я хорошо знала — мы вместе учились на курсах вождения. Рабочие «среднего звена» занимали центральные ряды: малярши, наладчики, электрики и прочий цеховой люд.

Я отыскала глазами Иваныча. Севки, гада, нигде не было. Иваныч сидел рядом с Гашевым и ещё одним хмурым мастером. Увидев меня, он сдержанно и с достоинством кивнул. Я в ответ заговорщицки подмигнула. Зоя Смирнова, которая пока крутилась сбоку (как организатор), увидев мой безмолвный диалог с Иванычем, воззрилась на меня с вопросом, мол, что происходит? Я ей кивнула, мол, потом расскажу. Зоя недовольно поморщилась и цыкнула на опоздавшего Севку. Тот влетел запыхавшись, лишь рыжие вихры торчали как обычно и придавали ему какой-то лихой разбойничий вид.

Когда все расселись и успокоились, Иван Аркадьевич вышел за трибуну и толкнул яростно-обличительную речь. Я не буду дословно всё пересказывать, ибо она была длинная и местами пафосная, но суть её была в том, что, мол, у нас на работе участились несчастные случаи, что работники, конечно, хорошо, что перевыполняют план. Но вот смотреть нужно за техникой, за механизмами повнимательнее и не допускать преступной халатности, иначе будет то, что вчера произошло с Морозовым, которому по неосторожности отрезало пальцы. Врачи не смогли спасти всю руку, и человек остался практически без половины кисти, что повлекло за собой частичную утрату работоспособности. Ведь что теперь может инвалид, у которого вся его работа была основана на работе рук?

Иван Аркадьевич говорил долго и веско. Так, что к концу его речи проняло всех. Затем он подвёл итог:

— Товарищи! — сказал он и внимательно обвёл всех взглядом. Он смотрел, как рентген, и под его взглядом все становились серьёзными, даже фоновый шум стих.

— Я должен ещё раз подчеркнуть, что в последнее время в связи с возросшими социалистическими обязательствами депо «Монорельс» перед всей нашей советской страной, в связи с тем, что хозяйственные потребности перерастают наши возможности, у нас сложилось некое небрежное и даже наплевательское отношение к технике безопасности! Я должен заявить самым категорическим образом, что мы будем отслеживать и решительно ликвидировать эту безалаберность! Все злостные халтурщики будут сурово наказаны! — закончил он и все, как водится, зааплодировали.

Затем за трибуну полез бледный Егоров. Он долго потел, прокашливался, расстёгивал верхнюю пуговицу рубашки и всё никак не мог начать.

Наконец, сердобольная Зоя протянула ему стакан с водой. Егоров вцепился в стакан, словно утопающий за соломинку, шумно глотнул воды, опять прокашлялся и выдавил:

— Товарищи! Вчера у нас в цехах произошел вопиющий, беспрецедентный случай! — его голос вильнул, и он опять закашлялся.

В зале раздались тихие смешки. Егоров вжал голову в плечи и покраснел. Но продолжил:

— Товарищ Морозов, выполняя работу по наладке, не смог удержать крышку, которая упала. В результате чего он лишился части руки. Нами проведена разъяснительная профилактическая работа по предупреждению тяжелых несчастных случаев на производстве, но этого недостаточно. К сожалению, такие случаи у нас уже были… — он опять закашлялся.

— Человеку руку оттяпало, а он знай разъяснительную работу проводит! — выкрикнул кто-то с «галёрки» злым голосом.

­— Зато виноватых ищут!

— Руководству плевать, а мы без рук потом остаемся! — поддержал ещё кто-то (за спинами было не разглядеть).

Послышались опять смешки. Гаденькие такие.

Егоров совсем сник и умолк, собираясь, видимо с мыслями.

— Это кто у нас там такой умный? — поинтересовался Иван Аркадьевич вроде и спокойным тоном, но в зале моментально наступила мёртвая тишина.

Все сидели и втягивали головы в плечи, словно второгодники на контрольной по математике.

— Не слышу! — повысил голос Иван Аркадьевич. — Что, только за чужими спинами можешь права качать? Ещё раз повторяю — кто?

— Ну я! — послышался тот же голос.

— А ты иди сюда «ну я» и тут мне всё в глаза прямо и скажи! — предложил Иван Аркадьевич таким тоном, что народ ещё больше притих.

— И пойду! И выступлю! — к сцене нарочито развязной походкой начал пробираться долговязый детина. Заросший щетиной, с мешками под глазами, он весь был какой-то нечистый, неухоженный.

«Пьет он, что ли?» — подумала я брезгливо.

— Я вот что вам скажу, товарищи! — с вызывающим видом громко начал он.

— Представься сначала! — жестко перебил его Иван Аркадьевич, требовательным тоном.

— Гриша, ­— буркнул тот.

— Нормально представься, — продолжил настаивать Иван Аркадьевич, — ты не на танцах, а на собрании!

— Ну, Григорий Васильевич Наумов. Третья бригада. Мастер-наладчик, — сквозь зубы зло процедил долговязый.

— Что же ты, Григорий Васильевич, сейчас бучу-то поднимаешь, а? — строго поинтересовался Иван Аркадьевич. — Если есть какие претензии, всегда же можно прийти ко мне, обсудить…

— Да ты, Иван Аркадьевич, как начальником великим стал, к тебе и не пробьешься, — нагло парировал Григорий. — Это раньше ты за народ простой был. А сейчас совсем загордился!

— Кхэм, — кашлянул Иван Аркадьевич и на его скулах заходили желваки.

— Так я повторю! Вам там сверху на нас, простых работяг, плевать, вот из-за этого мы потом без рук остаемся!

Зал зашумел.

— Егоров, что ты на это товарищу Наумову скажешь? — задал вопрос Иван Аркадьевич и стиснул карандаш так, что он сломался.

Егоров что-то пробормотал. Уши его пылали. Шум в зале начал нарастать.

Я поняла, что нужно вмешаться. Сейчас или никогда.

— Иван Аркадьевич! Товарищи! — я решительно встала из-за стола. — Мне есть что сказать! Прошу несколько минут.

— Давай, — мрачно махнул рукой Иван Аркадьевич.

Я вышла за трибуну и осмотрела зал. Да, Григорий подложил знатную свинью под репутацию Ивана Аркадьевича. Не удивлюсь, если здесь задействована чья-то рука,

1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 69
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?