— Угадай, кто.

Естественно, Рита. Непроизвольно улыбаюсь. Давно никто не заставал меня врасплох таким образом. Поворачиваюсь, но улыбку прячу. Мало ли, ещё что надумает. Ритка улыбается во все тридцать два, а после задорно смеётся и выдает:

— Ну, как я тебя, а?

— Рита, пошли в машину, нам нужно поговорить, — спокойно произношу, хотя да, она меня удивила, и мне даже неудобно разговаривать с ней грубо, пытаясь донести о том, что мы не встречаемся и моя помощь — дружеский жест.

Вижу, как Рита слегка хмурится, но идёт к машине, открывает двери и садится. Я делаю то же самое. Отмечаю, что она слегка зажата, куда-то пропала игривость и лёгкость. Стараюсь не думать об этом и не грузить себя ненужными проблемами. Разве я давал надежду?

Везу Риту в простое кафе. Пропускаю Риту вперёд и поднимаю по лестнице следом. Настолько погружён в себя, что чудом успеваю, когда она подворачивает ногу и падает. Ловлю её и поддерживаю за талию. Ты в порядке? Обеспокоенно смотрю в её лицо, на котором отображается маска боли.

— Д-д-а-а, — как-то неуверенно отвечает Рита.

— Нога болит?

— Нет, — она пытается наступить и, надо сказать, делает это удачно, значит, вывиха нет, просто неправильно наступила.

— Хорошо, — отпускаю её.

Наконец, мы заходим в кафе и садимся за столик. Заказываю двойное эспрессо себе и мороженое Рите.

— Послушай, — обращаюсь к ней, хотя это и непросто. — Между нами ничего нет и не будет, понимаешь? Я помогал, потому что… ты сестра Ленки.

— Да я понимаю, — неожиданно выдаёт Рита.

— Правда? — кажется, у меня упала гора с плеч.

Думал, что нужно будет объясниться, долго рассказывать, почему нет, но Рита, кажется, даже рада.

— Знаешь, — наконец выдаёт она. — Я беременна.

— Да? Круто, поздравляю, — хотя сам, если честно, нихрена не понимаю, — ты с кем-то встречаешься?

— Д-да, — неуверенно говорит она, — но он… не свободен.

— Женат?

— Да, — несмело выдаёт Рита.

Устало прикрываю глаза, откидываясь назад. Кажется, мне никогда не понять баб.

— Если у тебя кто-то есть и ты беременная, ты зачем моей матери втирала о наших отношениях?

— Артур, ты знаешь свою маму? — устало говорит Рита. — Она мёртвого из могилы достанет. После того приёма она мне звонила не раз, приглашала встретиться, спрашивала, как у нас дела. Что я должна была говорить? Что ты встречаешься с Викой, а у меня другой?

Кажется, на последней фразе у меня отвисла челюсть.

— Ты откуда о Вике знаешь?

— Мне восемнадцать, но я не дура, Артур. Ты ещё на дне рождения Игоря смотрел на неё, как кот на сметану. А потом поехал их отвозить, приехал злой, ну и… дальше ты помнишь. Когда узнала от Ленки об их разводе, сложила дважды два. Нет, честно, — она положила руку на сердце, — я до конца не знала, но теперь уверена, — Рита искренне улыбнулась.

— Что ты будешь делать дальше? — решаю спросить, потому что женатый мужчина это серьёзно.

— Не знаю, — она пожимает плечами. — У меня только 4 недели. Время подумать ещё есть.

Киваю. Не знаю, что говорить. Наверняка Вика бы нашла нужные слова, а я… я не знаю, что в таких случаях говорят. Утешают? Говорят, что всё будет хорошо?

Мы сидим ещё некоторое время, думая о своём. Я расплачиваюсь, мы выходим на улицу.

— Куда тебя отвезти? — спрашиваю у Риты.

— Никуда. Тут подружка живёт недалеко, я к ней.

— Ладно, — собираюсь уже садиться в машину, но Рита зовёт меня.

— Артур, — она мнётся, явно сомневаясь в том, что скажет, но после выдаёт: — познакомь Вику с мамой как можно скорее.

— Что ты имеешь в виду?

— Просто сделай это. Будет лучше, если они подружатся, ну, или хотя бы примут друг друга.

С этими словами она сворачивает за угол, махнув мне рукой на прощание.

Утром изменила обычаю просыпаться в его объятиях, начиная день с поцелуев и нежности. Не сегодня. Знала, что не выдержу его прикосновений, не смогу смотреть спокойно на него, зная о Рите. Мне так хотелось выплюнуть всё, что чувствовала, Артуру в лицо. Устроить истерику, побить посуду, швырнуть в него вазу или что там делают обманутые женщины? Хотела. Но вместо этого встала в пять утра, тихо оделась, черкнула записку о том, что меня срочно вызвали на работу, и уже в шесть вышла из квартиры.

Глупо, знаю.

Какая работа в шесть утра?

Но я хотела побыть одна, подумать, поразмышлять. Примерно знала положение вещей и то, что сделаю дальше. Первым делом — увольнение с работы. Потом смена сим-карты и переезд. Да, я решила убежать. Не хотела этих объяснений «Почему?», «За что?», а следом виновных глаз и слов «Прости, так получилось».

Я бы не выдержала.

Вспомнила советы психологов: «Нужно обсуждать ваши проблемы», «Поговорите с партнером», «Ищите компромисс, чтобы сохранить отношения».

Усмехнулась. Да, конечно! А что делать, когда тебе больно? Когда душа на изнанку и сердце в дребезги…

Говорить? Унижаться? Смотреть в сожалеющее, даже не виноватое, лицо и ставить точку? Увольте, уж лучше так. Сразу и с корнем. Без диалогов, общения и слёз.

Странно, но плакать не хотелось. Чувствовала опустошение, апатию, отрешение от окружающего мира. Шла куда-то, проходила что-то, смотрела на кого-то, здоровалась с кем-то…

Надумала ли что-то? Нет, но для себя всё решила. Очнулась от мыслей, когда услышала звонок мобильного. Мне не нужно было смотреть на экран, чтобы понять, кто звонит. Crazy in love в исполнении Beyonce стоит только на звонок Артура.

Никогда не задумывалась над словами, а тут так совпало…

Я медленно сходила с ума… прямо в эту минуту меня накрывала волна боли… Медленно подняла трубку:

— Да.

— Вика, что за работа? Почему ты меня не разбудила, — взволнованным и слегка сонным голосом произносит Артур.

Слушаю его, а по щекам бегут слёзы. Наверное, это отчаяние.

— Прости, — выдаю, но голос предательски срывается, — я не успела. Срочно нужно было сменить коллегу.

— Ты вечером как обычно? — стандартный вопрос, но внутри меня всё разрывается.

Я на грани истерики, ещё чуть-чуть и я сорвусь. Выскажу, как его ненавижу, попрошу собрать шмотки и больше никогда не приближаться, но… так нельзя. Иначе он сейчас приедет, мы поговорим… а разговоры — последнее, что мне нужно… не хочу жалости… ничего не хочу.

— Да, я как обычно…

— Что у тебя с голосом?

— Не выспалась, — устало отвечаю как можно ровнее и, кажется, он верит…