Нектанеб молча прошел через зал с жертвоприношениями и огромными, на всю стену, фресками с изображениями Сета и его вечных спутников: войны, разрушения и смерти. За основным залом храма находилось освещенное светом факелов помещение, в центре которого располагалась огромная черная статуя мстительного и коварного бога. Рядом стоял необычайно высокий человек – Саурэ, Верховный жрец храма Сета. Он выглядел гораздо проще других жрецов. Все его одеяние составляли короткая набедренная повязка и широкое медное ожерелье с вкраплениями турмалина кроваво-красного цвета. Но от этого он выглядел только внушительнее. Саурэ был настоящим гигантом и прекрасно знал о производимом им впечатлении. Он внушал страх и трепет, но именно таким хотел видеть своего служителя красноглазый и неумолимый Сет, бог ярости, песчаных бурь, разрушения, хаоса, войны и смерти.

– Приветствую тебя, – поклонился Нектанеб.

– С чем пожаловал в наше черное царство, жрец светлого Ра?

– Я должен задать тебе один вопрос, Саурэ.

– Задавай, – кивнул великан.

– Мы должны остаться одни.

– Как хочешь, – пожал плечами жрец Сета и коротко приказал спутникам Нектанеба: – Оставьте нас одних. Слушаю тебя.

– Ты слышал об ограблениях гробниц? – просто спросил Нектанеб.

– Кто об этом не слышал? – пожал плечами великан. – Молва, сам знаешь, несется быстрее ветра.

– Только молва?

– Что ты имеешь в виду? Ты думаешь, что мы имеем отношение к этим ограблениям? – вопросом на вопрос ответил Саурэ. Говорил он спокойно, по всей видимости, его нисколько не оскорбили подозрения жреца Ра. Скорее всего, эта история его изрядно забавляла.

– Я должен был проверить одно из предположений.

– Вернее, отсеять одно из предположений, – сложил руки на груди верховный жрец Сета. – Мы уважаем заключенный договор и не собираемся нарушать его. Во всяком случае, разграбление могил не наших рук дело. Ты прекрасно посвящен в роль, которую мы играем. И, поверь мне, нам вполне достаточно жертвоприношений, которые делают подданные фараона и сам фараон. Ты будешь удивлен, что они гораздо более щедры с нами, нежели с вами. Человеческая порода была такой всегда: все вслух говорят о добре, благородстве, светлой стороне мира, но внутри прекрасно отдают себе отчет, что ими чаще всего руководят зависть, гордость, злоба, ненависть, ложь и трусость. Поэтому люди и не забывают заботиться о благоволении черных сил, – с явным презрением к себе подобным отозвался Саурэ.

– Тогда кто может стоять за этим? – медленно произнес Нектанеб.

– Подожди, – напрягся жрец Сета, – странно, что ты так взволнован этими ограблениями! Почему не оставить это дело прокурору фараона, этому шакалу Хуфу? Ты так переживаешь, словно грязные людишки не в первый раз оскверняют покой мертвых?

– Это не простые ограбления.

– Не простые?! Что ты этим хочешь сказать?

– Кто-то ищет Скрижали Бессмертных, кто-то решился потревожить Тени Ушедших.

Лицо Саурэ побледнело:

– Ты отдаешь себе отчет в том, о чем говоришь?

– Да, – кивнул Нектанеб.

– Они хоть представляют себе, чем это грозит?! – воскликнул жрец.

– Не думаю.

– Даже если предположить, что тайна стала известна непосвященному, никто не посмеет его искать!

– Кто-то посмел, Саурэ, только кто?

* * *

Аналитик Третьего отдела службы общей безопасности Израиля Аарон бен Симон разговаривал не торопясь, тщательно подбирая слова. Конечно, он хорошо знал человека на другом конце телефонной линии и не был удивлен, когда услышал в трубке знакомый голос.

– Я ждал твоего звонка, Аркадий, – спокойно заявил он.

– Почему? – явно изумился его собеседник.

– Бен Натан, – коротко ответил Аарон.

– Ты видел Шломо перед смертью? – удивился голос в трубке.

– Нет, я его никогда не видел. Я не умею разговаривать с мертвыми. Я видел твое имя в списке его последних контактов. Потом попытался связаться с тобой в Тракае, но ты исчез. Поэтому и решил, что рано или поздно ты выйдешь на меня и объяснишь, в чем дело.

– Ты знал, что бен Натана убили? Почему тебя это заинтересовало?

– Не меня. Просто доклад о странном убийстве двух караимских священнослужителей лег на мой стол. И я добросовестно его исследовал. Я, кстати, совсем забыл, что ты – караим. Для меня, собственно говоря, все эти отличия всегда были откровенной ерундой. А после неприятностей, которые нам доставляют все религиозные фанатики, неважно с какого берега, я вообще проникся легким отвращением ко всем богословским вопросам. Знаешь, гностики существуют и среди евреев, каким бы странным этот факт ни казался. Но ты, насколько я помню, всегда серьезно относился к собственной вере. Поэтому я и не удивился, когда узнал о твоей отставке и о том, что ты вернулся в Литву.

– Кто-нибудь кроме тебя в курсе?

– Пока нет, и не будет, если в этом не будет необходимости.

– Мне нужно, чтобы ты нашел для меня данные на одного человека.

– Кто это?

– Я думаю, эта женщина имеет отношение к тем, кто убил Фирковича и бен Натана.

– Ты можешь мне рассказать больше?

– Не могу Аарон, если бы мог, все бы рассказал, но не могу.

– Что у тебя на эту женщину?

– Ее фотографии, принятые с разных ракурсов.

– Ладно, скинь на мой мэйл.

– Спасибо, ты меня по-настоящему выручишь!

– Вместо благодарности удовлетвори мое личное любопытство. Если я не ошибаюсь, с караимами связывают историю этой исчезнувшей в Средние века державы, Хазарии?

– Не ошибаешься.

– Тогда я продолжаю. Не беспокойся, это останется между нами. Все твои неприятности каким-то образом связаны с открытием могильника некоего Булана, хазарского военачальника, первым принявшего иудаизм?

– Все может быть, – уклонился от прямого ответа Аркадий.

– И ты присутствовал при всех этих открытиях и событиях, последовавших за ними?

– Да, – коротко ответил Аркадий.

– Значит, я не ошибся, – удовлетворенно заметил бен Симон и не без ехидства добавил: – И, к слову, поздравляю, тебя объявили в международный розыск! Твоя фотография, кстати, тоже там имеется. Правда, отпечатков пальцев нет, да и бородка «а-ля д’Артаньян» была не лишней предосторожностью, она хорошо изменила твою внешность. Тогда кем были двое других – твоими друзьями или противниками?

– Об одной из них я только что попросил тебя найти сведения.