Теперь Шрейд затянулся сигаретой с успокоенностью облегчившего душу человека.

— Ну, вот так все и произошло. А теперь, когда я выложил все вам, жду от вас честной игры. Жду, что не будете подпускать ко мне этого Ландина, как обещали. — И предостерегающе поднял палец. — Верю вам на слово.

— Он хоть раз предлагал тебе что-то или угрожал? — спросил Мюррей.

— Ну и что, если нет? У него могут появиться какие-то намерения до суда.

— Хорошо, — сказал Мюррей, — можешь больше из-за него не беспокоиться. Я о нем позабочусь. — Встав, он поднял штору и выключил свет. — Это хотя бы уменьшит твой счет за электричество.

У двери Шрейд взял Мюррея за руку повыше локтя.

— Подождите немного, — заговорил он. — Знаете, когда вы только вошли, у меня создалось о вас неверное представление. Но видя теперь, что человек вы приличный, хочу предложить кое-что.

Мюррей ждал.

— Дело вот какое, — объяснил Шрейд. — На тот случай, если «Сонгстером» будет заправлять кто-то другой, я нашел себе работу пианиста с небольшой группой — только скрипка, пианино и саксофон, — но очень хорошей. Она не состоит в профсоюзе, но кому какое дело? То, чего профсоюз не знает, не может ему повредить. В общем, если у вас будет свадьба или случай, где нужна музыка, свяжитесь со мной. В виде одолжения я значительно снижу вам цену.

— Я подумал, ты решил больше не делать людям одолжений, — сказал Мюррей.

Шрейд ослепительно улыбнулся:

— Не людям. Только букмекерам.

Диди не могла удержаться от того, чтобы не подсаживаться к чужим столикам. Когда она вернулась после третьей вылазки, Мюррей указал ей на стул и сказал:

— Предупреждаю честно. Если встанешь отсюда еще раз, сломаю твою красивую руку. Теперь садись и сиди.

Она повела себя как ни в чем не бывало:

— Дорогуша, что ты говоришь? Я не могу удержаться, если знаю людей, так ведь?

— Можешь, и не трать время на хлопанье ресницами. Я видел отсюда, что человек, с которым ты только что разговаривала, не имел ни малейшего представления, кто ты.

— Хм, — произнесла Диди. — Ну, может, раньше мы не общались, но это Тед Холлоуэй, он поставил на телевидении несколько вещиц, в которых я участвовала. Сейчас он делает большую теледискуссию, и я подумала, что будет хорошо, если смогу помочь. И вообще, обо мне мы почти не говорили. Речь вели главным образом о тебе. Мужчина с ним — это Уоллес Кроули, лауреат Пулитцеровской премии. Он хочет написать вместе с тобой книгу.

— Завтра первым делом за это примемся. Теперь, пожалуйста, послушай меня.

— Я слушаю. Я вполне могу есть и одновременно слушать, разве нет?

— Надеюсь. Помнишь Рут Винсент, ты познакомилась с ней в тот раз у Харлингенов? Ту, из-за которой подняла такой шум?

— Помню.

— Ну, не нужно смотреть на меня с такой подозрительностью. Я только хочу, чтобы ты устроила у себя небольшую вечеринку и пригласила ее. Но чтобы возле нее не было одинокого мужчины, потому что это будет моя сфера деятельности. Сделаешь это?

— Ни за что!

— О, прекрасно, — сказал Мюррей. — Я думал, то настроение у тебя уже прошло.

— Это не настроение, — ледяным тоном заявила Диди.

— Какой там черт нет! Если назовешь настоящую причину…

— Я уже назвала, и ты ее знаешь. Мюррей, мне не нравится эта девица. Не думаю, что она хороша для тебя. И не стану устраивать вечеринку для всяких…

— Успокойся, фурия, и давай не отклоняться от темы. Ты придумываешь добрый совет, но я его не просил. Я только хочу знать настоящую причину того, что ты…

На плечо Мюррея легла рука, он поднял взгляд и увидел раскачивающегося Кроули, лауреата Пулитцеровской премии.

— Мистер Мюррей Керк, великий детектив, — произнес Кроули с пьяной нежностью. Грузно сел. — Не возражаете, если я посижу здесь, правда?

— Конечно, возражаю, — сказал Мюррей, — но пусть вас это не волнует.

— Большое, большое спасибо, — сказал Кроули. Он был сильно пьян, но говорил почти членораздельно. — Большое, большое спасибо. И это еще не все.

— Позже, — сказал Мюррей. — Не сейчас. Как-нибудь потом, amigo[24].

— Ладно. Эта леди, — Кроули нагло подмигнул Диди, потом, довольный собой, подмигнул еще раз, — говорит, что вы знаете все о детективной работе.

— Неправда, — сказал Мюррей. — Слушайте, приятель, почему бы не попытать счастья за другим столиком? Может, там повезет больше.

— Ха! — презрительно произнес Кроули. — Скромный. Очень скромный. Противно видеть, как человек держит свой свет под пудом[25].

Диди утешающе похлопала его по руке.

— Не расстраивайся, дорогуша. Мюррей из тех, кто любит, чтобы его уговаривали. Давай, скажи ему о книге.

Кроули захлопал глазами.

— О книге?

— Конечно, дорогуша, — ободряюще сказала Диди.

— А-а, книге. О старом Макклеллане. Старом Джордже Бринтоне Макклеллане, самом худшем… — Кроули запнулся и затем произнес эти слова внятно: — Самом худшем мерзавце во всей Гражданской войне. Вот кто он был. — Он подался вперед и разложил на столе нож и вилку. — Видите? Это старый Роберт Эдвард Ли. Это старый Джордж Макклеллан. Но военной разведки нет. Слушаете? Старина Джордж говорит: «Я могу задать трепку Роберту Э. Ли, но сначала мне нужно узнать, сколько солдат у него в армии». И посылает за старым подлым Пинкертоном, лучшим детективом на весь мир. «Мистер Пинкертон, — говорит, — разузнайте для меня, сколько солдат у старого Ли». Пинкертон возвращается. «Сэр, говорит, — и Кроули едва не упал со стула, размашисто отдав честь, — сэр, у Ли миллион солдат. Мало того. Миллион миллионов солдат! Мало того, сэр, они вооружены до зубов! У них есть пушки, зонтики, шпаги и всевсе!»

Диди посмотрела на Мюррея.

— Господи, — беспомощно произнесла она, но продолжать ей не дал вошедший в раж Кроули.

— Старина Джордж слушает это, — заговорил он, приставив ладонь к уху, — и приходит в ужас. Почему? Потому что не знает, что все, сказанное старым подлым Пинкертоном, — ложь! Каждое слово — выдумка. Знает только, что не может победить миллион миллионов солдат. Поэтому сидит и выжидает, пока Линкольн не отстраняет его от командования армией, и весь мир считает, что он рохля. Слушаете?

— Слушаю, — ответил Мюррей.

— Отлично. Но кто сделал из него рохлю? Старый, подлый Пинкертон, вот кто! Старый великий детектив говорит кучу лжи. И вот я хочу знать: почему? Может, он глупый? Может, его подкупили? Вы знаете детективную работу, так скажите мне. Кстати, как вас зовут?