– Фархад, назначаю тебя десятником! – Он прилепил к плечу памирца значок с кружком, снятый с убитого Мусы.

Бадахшанец приложил руки к груди и что-то забормотал на своем языке. Юсуп предположил, что это слова благодарности. Судя по откровенно радостному виду Фархада, теперь он был готов следовать за своим командиром в огонь и воду. Юсупу стало даже немного стыдно перед наивным памирцем, всерьез вообразившим себя десятником…

– Ахмад-ибн-Мохаммед, ты с нами?

Араб вздрогнул. За время короткого знакомства Юсуп успел привязаться к нему и теперь мучился, не в силах совершить нравственный выбор – потянуть его за собой, подвергнув жизнь угрозе, или оставить здесь, лишившись столь нужного переводчика и проводника?

– Не знаю. – Во взгляде араба читалась нерешительность. – Что посоветуешь?

– Если ты ищешь безопасности, лучше переждать битву в лагере. А если хочешь стать свидетелем невиданных событий, отправляйся с нами.

– Я – там, где делается история, – с некоторым усилием ответил хронист.

– Тогда будь рядом, – постановил Юсуп, радуясь, что араб самостоятельно озвучил решение, которое устраивало и его.

После того как все зашевелились, он подошел к золотоордынскому сотнику, следившему за приготовлениями с раскрытым ртом:

– Можешь успокоить хана: ты и твои люди останутся живы.

Через полчаса из боковых ворот лагеря выехали два отряда – с интервалом в пару минут.

Первый – человек в пятьдесят – легковооруженные воины на конях без брони и в монгольской одежде. Впереди всех гордо выступал гигант-десятник на скакуне ему под стать, в поводу которого шла еще одна лошадь с наездником в европейском доспехе.

Вторым была сотня «броненосных» всадников под флагами Золотой Орды.

Оба отряда, стараясь сохранять первоначальную дистанцию, двинулись через лес и, заложив большой круг, выскочили на поле между войсками хана Тохтамыша и амира Тамерлана…

Юсуп едва удерживался в седле, настолько крупная дрожь сотрясала все его тело выбросами адреналина. Еще бы! Ведь они оказались на небольшом, по сути, пятачке земли между двумя армиями-великанами, готовыми вот-вот сорваться с места и броситься друг на друга, растерев в пыль зажатую между ними группку людей. Ну что такое площадка шириной с два-три футбольных поля для многотысячных орд?

Хуже всего, что этой группке предстояло не просто выжить, но и выполнить важнейшую миссию. Причем очень оперативно. Юсуп бросил быстрый взгляд на часы. Чудо китайской кооперативной промышленности показывало, что до момента возвращения осталось всего два с половиной часа. Между тем они до сих пор так и не проникли внутрь пылевого облака, каким издалека представало войско Тамерлана.

– Пришпорить коней! – приказал Юсуп своему отряду. Его руки были перетянуты за спиной кожаным ремешком таким хитрым способом, чтобы при небольшом усилии он мог развязать их самостоятельно, просто слегка потянув за кончик. – Начали!

И шоу закрутилось. «Монголы» пустились вскачь, изо всех сил крича и улюлюкая. За ними с монотонным «Дар и гар!», не отставая, но и не нагоняя, покатилась бронеконница.

Придумка Юсупа не блистала особой оригинальностью. Первый отряд изображал из себя кошун разведчиков Тамерлана во главе с донельзя довольным фактом своего неожиданного повышения в десятники Фархадом. «Монголы» то ли захватили в плен, то ли просто сопровождали некоего европейца, посла к амиру, которого, естественно, играл Юсуп. У якобы преследующей их сотни тяжелой конницы имелась своя роль. При виде висящих на хвосте вражеских всадников охранение в армии Тамерлана должно было без лишних вопросов впустить лжеразведчиков в свои ряды.

Читателю авантюрных исторических романов ход с переодеванием в форму противника показался бы затертым донельзя. Но Юсуп надеялся на то, что в четырнадцатом веке таких умников не найдется.

Поле будущего сражения было гладким, как бильярдный стол, и просматривалось на сотни шагов. Ни «монголы», ни «преследующая» их конница не могли бы выехать из центральных ворот лагеря Тохтамыша или из строя войск Золотой Орды незамеченными. Потому пришлось делать крюк через редколесье и изображать обезумевший от схваток и погони отряд…

Когда глаз смог уже различать отдельные детали амуниции в первом ряду монгольских войск, актеры театра имени Юсупа прибавили реализма в свои действия. Так, лжемонголы начали якобы отстреливаться от наступающих на пятки золотоордынцев. А догоняющий «противник» выставил наперевес копья, словно еще секунда-другая – и беглецы окажутся насаженными на сверкающие свежей заточкой наконечники. Следом затрубили рожки.

И тут же со стороны монгольского войска раздалось ответное «ту-ру-ру». На подмогу «своим» выскочила целая сотня. В виду нового противника «рыцари» резко сбавили темп, а затем слитно, как единое целое, развернулись по широкой дуге и устремились прочь. Пара залпов из луков им вслед цели не достигла. Пустившиеся в погоню «горячие головы» быстро отстали и вернулись в строй.

Оказавшись на расстоянии полета стрелы от монголов, сотня укрылась в рощице на самом краю поля боя. Такое указание дал Юсуп. По его замыслу, мощное прикрытие могло им понадобиться в случае отхода.

Тем временем Фархад подъехал к встречающему его сотнику и, сипя незажившей гортанью, доложил, стараясь подражать погибшему Мусе:

– Десятник Фархад. У меня очень ценный пленник. Вырван из лап Тохтамыша. Сами еле ушли от его псов… Этого человека ждет сам амир!

Сотник подозрительно оглядел памирца:

– Что-то я тебя не помню, горец. Ты из какой сотни?

Сзади подъехал хронист. Юсуп не решился оставить его у Тохтамыша, без переводчика он был как без рук.

– Он из кошуна Мусы. Унбаши погиб и передал свой значок этому человеку.

Араба в войске знали как человека приближенного к амиру. Потому не верить его словам основания у сотника не оставалось. Не найдя, к чему придраться, он проворчал:

– Не Мусе решать, кому передавать свой значок. Кто этот человек? – намеренно игнорируя Фархада, он обратился к хронисту, указав на надменно наблюдающего за их переговорами Юсупа.

– Посол из земель франков к Великому амиру Тимуру. Собаки Тохтамыша напали на него, перебили всю свиту. Унбаши Фархад подоспел в последний момент.

Сотник оценивающе оглядел Юсупа, задержавшись взглядом на висящем на поясе «Стечкине», и задумался. Шрам на пол-лица возле правого глаза делал его похожим на потрепанного сторожевыми псами старого лиса. Наконец сотник прервал молчание и кивнул:

– Я доставлю его к моему тысячнику. Вы можете продолжать разведку.

Заговорщики переглянулись. Такого поворота событий их план не предусматривал. Во-первых, операция недопустимо затягивалась. Во-вторых, в одиночку во враждебном окружении и без знания языка Юсуп просто пропал бы. Он обвел взглядом беспомощно уставившихся на него подельников и понял: спасать ситуацию придется самому.