— Не имеет никакого значения, Харви, говорю вам. Делия Бранд снова на свободе, и вовсе не благодаря вашим усилиям. Теперь для нас самое главное — остановить Эда Бейкера.

— Губернатор обещал поговорить с ним сегодня вечером, а Олли Невинс… — начал было Харви Ансон мягким тоном, стараясь как-то успокоить расходившегося босса.

— Болтовня! Пустая болтовня — и больше ничего!

Неужели вы утратили способность соображать? — Саммис ударил кулаком по столу. — Разве вы не видите, что происходит? Этот тупоголовый Карлсон решил использовать убийство Дана, чтобы наконец свалить меня. Вы понимаете английский язык? Он ухватился за этот случай, рассчитывая повлиять на ход расследования и заставить меня защищаться на невыгодных позициях. Карлсон прекрасно знает, что из-за Эми руки у меня связаны. Подлый трус пытается нанести удар, прикрываясь моей дочерью, как щитом! Он меня знает! Я не допущу, чтобы в моем собственном штате какие-то мерзавцы вовлекли мою родную дочь в публичный скандал, чтобы ее прилюдно расспрашивали в зале суда о ее супружеской жизни с этим кобелем! Боже праведный!

Если только вспомнить, какие я раньше дела затушевывал! Ни словечка не появлялось в газетах и никаких судебных разбирательств. А теперь вы утверждаете, что я не в состоянии прибрать к рукам Эда Бейкера!

— Речь идет об убийстве, Лем.

— Вы рассуждаете, как учитель воскресной школы!

— Вовсе нет, — развел руками Ансон. — Постарайтесь быть благоразумным, Лем. Тот факт, что в данном случае мы имеем дело с убийством, позволяет Карлсону оказывать на Бейкера давление.

Люди любопытны; в нашем округе нет такого человека, который не слышал бы о любовных похождениях Джексона. И вот у них появился шанс узнать пикантные подробности, и они этот шанс ни за что не упустят. Им в высшей степени наплевать, что в скандал вовлечена ваша дочь. Бейкер не может просто замять дело. Карлсон в состоянии вышвырнуть его из штата. А потому, я повторяю, мой совет: не пытайтесь заставить Бейкера совершить скачок, который ему не по силам, иначе он закусит удила. У него не останется выбора. Будьте с ним заодно!

Окажите ему всяческое содействие в расследовании и уговорите Эми, чтобы она поступила таким же образом, с условием, что Бейкер сохранит в тайне все то, без чего можно обойтись в зале суда, когда дело дойдет до судебного разбирательства. Другой вопрос: состоится ли оно когда-нибудь вообще.

Лично я в этом сильно сомневаюсь.

— Вы советуете позволить Бейкеру беспрепятственно копаться в грязном белье моего семейства? Моей дочери?

— Я советую не мешать, а содействовать его расследованию с условием…

— Никогда! Позволить этому наглому выскочке, который когда-то ползал на брюхе за гонорар в сто долларов?.. Да ни за что на свете!

— Поступайте как хотите, Лем, — пожал плечами Ансон. — Я знаю, вы упрямый человек, но я также видел, как вы смирялись и даже шли на попятный, когда того требовали обстоятельства. Я неоднократно наблюдал, как вы выходили из игры при неблагоприятных для вас условиях. Зачем же теперь лезть на рожон? Возможно, мой совет не совсем удачен, но если это и так, то лишь потому, что мне, как я начинаю подозревать, известны не все факты.

— Вам известны все факты, которыми располагаю я. Кто-то ночью пришел в кабинет Джексона и застрелил его. Никаких других сведений у меня нет.

— Прекрасно. Но послушайте, Лем, быть может, вы не в состоянии сейчас здраво рассуждать из-за того, что все эти события слишком близко затрагивают Эми? Гнев лишил вас способности, подобно мне, хладнокровно смотреть на вещи. Я всецело на вашей стороне, вы это отлично знаете, но я не могу дать вам квалифицированный совет, не имея полной информации. Если вы держите что-то в себе, лучше поделитесь со мной своим секретом. Иначе мне трудно понять, почему вы отвергаете предлагаемый мною метод действий, который в сложившейся ситуации является, на мой взгляд, наиболее разумным.

— Мне известно не больше вашего.

— Хорошо, Лем, пусть будет по-вашему, — пожал плечами Харви Ансон.

Делил Бранд встала со стула. На ее осунувшемся лице отражалось утомление, куда более сильное, чем то, которое подметили друзья и родные два часа назад, когда ее ввели в служебный кабинет шерифа.

Окружной прокурор допрашивал учтиво, но основательно.

— Это все? — спросила Делия.

— Не совсем.

— Я… я очень устала.

— Охотно верю, — ответил Бейкер, внимательно наблюдая за девушкой. — Надеюсь, вы не забыли мои слова, которые я сказал вам внизу при освобождении из-под стражи относительно возможности повторного обвинения в случае обнаружения новых фактов. Я хочу, чтобы вы четко уяснили себе свое положение, тем более что вы добровольно согласились отвечать на мои вопросы в отсутствие адвоката.

— Но повторного обвинения быть не может! Не существует никаких фактов…

— Вы не правы, они существуют. И вы должны реально смотреть на это. В данный момент я не верю, что вы застрелили Джексона, но кто-то его убил, причем из револьвера, который вы носили с собой в сумочке. Конечно, вы оружие потеряли, что неопровержимо доказано. Ну а если потом вы снова заполучили свой револьвер в руки? Пока ни о чем нельзя судить с абсолютной уверенностью.

— Но я не могла вновь заполучить револьвер! Как я уже говорила вам, из конторы Джексона я отправилась прямо на ранчо «Какаду» и заметила пропажу сумочки, лишь проехав значительное расстояние, потом я посетила кладбище, а затем…

— Знаю. Но есть еще странный эпизод с исчезновением сумочки, когда Пеллетт, ваш дядя, лежал без сознания у подножия лестницы, и вы — единственный живой человек, который в тот момент находился поблизости. Я вовсе не обвиняю вас в том, что вы стукнули его по голове куском породы…

— Вы не в состоянии обвинить меня в этом, даже если бы и хотели. Я сидела вместе с Джексоном в его кабинете, когда мы услышали, как дядя свалился с лестницы.

— Это утверждаете вы, — заметил Бейкер сухо. — А Джексон мертв.

Слегка раскрыв рот, Делия в изумлении смотрела на окружного прокурора.

Не поймите меня превратно, продолжал Бейкер. — Я вовсе не намекаю на то, что вы ударили своего дядю по голове или забрали сумочку, пока он лежал без сознания, я просто разъясняю ваше положение. Пеллетт поднялся по лестнице, имея при себе сумочку с револьвером, но с того момента, как он получил удар по голове, судьба сумочки мне неизвестна. Кто ее унес? Вы могли ее подобрать так же легко, как и любой другой, даже с меньшим риском.

Кроме того, вы все-таки не были полностью откровенны со мной, отказались объяснить, что значила ваша реплика продавцу лавки Макгрегора и вопрос, который вы задали Тайлеру Диллону, предварительно записав его на листке бумаги. А узнал я о вашем отношении к Руфусу Тоулу и смог поговорить с вами на эту тему только благодаря телефонному звонку шерифа, рассказавшего мне о визите священника.