– Люди могут не лгать тебе, но они по-прежнему нарушают обещания. Фан говорит, что когда-нибудь ты будешь руководить командой агентов с суперспособностями. Но ты знаешь, что этого никогда не произойдет. Его начальство нас ненавидит. Они никогда не будут доверять тебе. – Итану удалось перевести дыхание. – И он подвергает тебя опасности на этой встрече, разве нет? Ты знаешь, что являешься расходным материалом. Потому что для правительства всегда будешь фриком с суперспособностями!

Мгновение у Верити был потрясенный вид. Все ее худшие опасения подтвердились. Голос попал в точку.

– Черт, что у тебя за способность? – спросила она.

Голос в устах Итана преисполнился гордости и зазвучал значительнее, чем когда-либо.

– Тебе этого не понять. И никому не постичь. У тебя есть только правда. А у меня знания, уничтожение всего неизвестного. Прошлое, настоящее, будущее. Мысли, чувства, страхи. Я знаю все это.

– Блин, Итан. – Соня уставилась на него. – Я и представить не могла.

– Что ж, я услышала достаточно. – Верити опять подняла телефон. – Надо тебя заткнуть.

Итан открыл рот, больше всего на свете желая ее отвлечь, но ничего не выходило.

Голос пропал.

– Вот как это действует, – сказала Верити. – Когда я ускользаю от своих охранников, они поднимают по тревоге команду. Их слишком много, чтобы ты смог проскочить. Если ты попытаешься бежать, то только пострадаешь. Эти парни не церемонятся с фриками. Понял?

Итан принялся лихорадочно соображать. Голос больше не мог просто жалить. Он должен сказать что-то, что заставит Верити отпустить его.

И с этим новым желанием голос перехватил контроль над его горлом.

– Если ты это сделаешь, я через неделю буду работать на федералов!

Она искоса взглянула на него:

– Ага, нам только того и надо.

– Правда, Верити? Ты хочешь, чтобы правительство знало все твои мысли? Все твои страхи? Чтобы правительство знало о карандаше, который ты сперла из магазина, когда тебе было семь лет, просто чтобы проверить, можешь ли ты хранить секреты? Знало, как вы все хотите уберечь Пайпер? Что ты по-прежнему звонишь ей иногда по ночам? Что по-прежнему желаешь, чтобы вы…

– Заткнись! – воскликнула Верити, сильно толкая его обеими руками.

Итан споткнулся, но устоял на ногах. Дети замолчали и вдруг все стали смотреть на них. Как будто Итан играл в спектакле, но не знал своей роли.

Зато голос знал.

– Ты не веришь, что завтра Фан будет заботиться о твоей безопасности, – сказал он. – Почему ты готова доверить ему всеведение?

Верити добрую минуту смотрела на него и наконец опустила телефон.

– Катитесь к чертям, – бросила она. – Оба.

Итан развернулся и быстро пошел прочь. Соня пристроилась рядом, набирая в телефоне заметку. Он хотел сказать, чтобы она прекратила, но в его голове слишком громко стучало то, что голос сказал о самом себе.

Всеведение и правда было пугающим, если об этом подумать. Особенно при том, что Итан не знал, откуда берутся знания, и никогда на самом деле не контролировал то, что вылетало из его рта.

Но разве Нэт не пообещал, что в Новом Орлеане будет полно ответов?

Более чем когда-либо Итану захотелось найти другого Жулика.

– Тибо, ты их пугаешь, – раздался в наушнике голос Клип. – Это место напичкано камерами.

– Моя фэбээровская куртка их не обманывает?

– Может, дело в твоей прическе? Или в том, что тебе шестнадцать? Пока тревоги нет, но дядька на КПП звонит по телефону. Будь готов уходить.

– Отлично, – вполголоса сказал Тибо. Он находился на третьем этаже Новоорлеанского отделения ФБР – в лабиринте коридоров, петлявших вокруг кабинетов и залов совещаний. После пяти часов вечера здесь было достаточно многолюдно, чтобы легко отсекать нити внимания, но против камер его способности не работали.

Он не хотел уходить. Здесь была информация, и он был передовым десантом зероев. Миссия удерживала его в реальном мире. И ему нравился направляющий голос Клип в ухе. Это внушало ему чувство безопасности, единения.

– Фан возвращается в кабинет?

– Он отправился на КПП, – сказала Клип. – Может, его всегда зовут, когда случается что-то странное.

Тибо застыл. Знал ли Фан о Сталкерах? Если да, то миссия только что стала намного сложнее.

– Ты прямо перед камерой! – предупредила Клип. – Уходи! Или хотя бы повернись к ней спиной. У них может быть твое фото из «Чашки».

Тибо пошел дальше. Когда он проходил мимо лифта, раздался звонок. Двери с шипением открылись за его спиной, и чье-то внимание впилось в затылок.

– Приятель, погоди-ка, – сказал нервный голос, зашипела и заклекотала рация.

Тибо обернулся. Сзади стоял тучный мужчина, держа руку на пистолете. Взмахом руки Тибо отсек нить его внимания.

– Э-э… – Охранник моргнул и завертел головой.

Его рация снова затрещала.

– Он был в пяти ярдах перед тобой, Макэвой. В чем дело?

– Кто он? – Взгляд охранника блуждал по коридору.

Тибо шагнул назад и дал ему пройти мимо себя и завернуть за угол. Охранник внимательно ощупывал взглядом коридор, рация на его бедре продолжала вещать.

– Все еще хочешь остаться? – спросила Клип.

– Да.

– Ладно. Иди к кабинету триста семьдесят восемь.

Тибо шел, следя за возрастающими номерами по правой стороне. Он прошел мимо открытой двери, и женщина в синем костюме подняла глаза от монитора.

– Горячо выглядишь в этой куртке, Анон, – пробормотала Клип.

Тибо улыбнулся, обрубил внимание агента и пошел дальше. В этом коридоре не было деревянных панелей, а двери располагались ближе друг к другу. Как будто это временные кабинеты.

Позади он услышал Макэвоя:

– Тут не проходил парнишка? Высокий, темноволосый, в полевой куртке?

– Парнишка? Нет.

Коридор повернул налево и еще раз налево. Тибо спешил, продолжая следить за номерами.

– Я у триста семидесятых… вот он.

За углом послышался треск рации.

– Камера тебя не видит, – сказала Клип. – Иди!

Тибо вошел в триста семьдесят восьмой кабинет и закрыл за собой дверь.

Внутри царил беспорядок, хаос папок и скоросшивателей. Тибо стоял спиной к двери, осматривая комнату.

– С ума сойти, эти ребята все распечатывают.

У дальней стены стояли два высоких архивных шкафа. В угол стола забился древний компьютер, клавиатура лежала на мониторе, чтобы освободить место для бумаг и папок.