Ее взгляд был таким пристальным, будто она обнаружила внутри Келси что-то, о чем та не знала. Келси смогла вымолвить только:

– Неужели я так на нее похожа?

Женщина кивнула, и обе мгновение молчали. Наконец контрабасистка сказала:

– Я Эди. Рада тебя видеть… Келси, правильно? Ты выросла. То есть, ну конечно…

Келси рассмеялась, несмотря на то что ее трясло. Она застенчиво показала на зрителей:

– Я надеялась, что моя мама здесь.

Эди покачала головой:

– Она уже много лет как ушла из «Изи».

– Да, я вижу, – ответила Келси. – Она в другом бэнде?

– Бросила профессию, – печально сказала Эди. – Перестала петь. Для нее стало большим ударом то, что твой папа похитил тебя…

– Все было не так! – запальчиво возразила Келси.

Внезапно ее ярость вырвалась наружу, подхватив своей волной Эди. Эди крепче сжала стакан. Помощник официанта уронил поднос, и люди отскочили от разбитого стекла, как будто это были сверкающие змеи и пауки. Когда он принялся собирать осколки, воцарилась грохочущая тишина.

Чизара, шагнув вперед, обняла подругу, и Келси вспомнила, что нужно дышать.

– Простите, – пробормотала она, обуздывая гнев.

Эди уставилась на нее:

– Это была ты? Ты одна из этих…

– Мы просто ищем Зои, ясно? – мягко сказала Чизара.

– Ясно, – согласилась Эди, но убежденной не выглядела. – Это правда, она тогда сильно пила. Она все видела в ином свете. Но, протрезвев, она захотела уехать, понимаешь?

Келси кивнула, но ей стало интересно, что именно это означает.

– Сейчас она состоит кое-где, – сказала Эди. – Они называют себя «Кругом ясности». Это… группа верующих.

– Секта? – уточнила Келси.

Секты были худшим видом банд, и им нравилось охотиться за бывшими алкоголиками, как всегда говорил Фигг.

Эди отмахнулась от этого предположения.

– Насколько я знаю, нет. Они проповедуют правду и признание, типа того. Зои нравились их собрания. Она говорила, это заставляет ее чувствовать себя цельной. Будто она нашла что-то потерянное.

Келси медленно кивнула. Знакомое ощущение.

– Где нам их искать?

– Они проводили собрания в общинном доме где-то в городе, каждый понедельник во второй половине дня. – Эди допила стакан. – Не знаю, собираются ли они по-прежнему. Мне это не интересно.

Остальные участницы «Изи Вайс» вернулись на сцену и настраивали инструменты.

– Можно кое-что спросить? – произнесла Келси. – Вы такие классные. Как она могла все бросить?

Выражение лица Эди смягчилось.

– Из-за тебя, крошка. Все, что она делала после того, как твой папа ее бросил, было из-за тебя. Она наказывала себя.

Келси хотела побольше расспросить Эди о временах, когда она была ребенком. Что Зои и отец нашли друг в друге? Долго ли они были вместе? Но у нее сжало горло.

– Если ты встретишь Зои, будь осторожна, – предупредила Эди. – Твоя мать любила тебя. Но для нее это станет большим потрясением.

Она зашагала к сцене, и Келси смотрела ей вслед, а ее глаза наполнились слезами. Неосознанно она сформировала петлю обратной связи, посылая свою печаль в толпу.

Чизара взяла ее за руку.

– Идем. Уходим отсюда.

– Келс, все в порядке, – сказала Чизара. – Теперь мы сможем ее найти.

– Я знаю. – Голос Келси звучал ровно, но по щекам все еще текли слезы. – Просто… это слишком. Она бросила все из-за меня.

– Мамы, они такие, – ответила Чизара.

Все улицы кружились в водовороте праздника, но Чизара видела, что слезы Келси приглушали веселье вокруг, словно дождевая туча, которую они таскают за собой.

Пока они шли, на душе у Чизары стало грустно. Она не хотела думать о мамах. Или папах. Или младших братьях. Или о возвращении домой к аромату супа эгуси. Находиться в многолюдном городе было тяжело. Все что-то снимали на телефоны и выкладывали фото в сеть. У Чизары не осталось энергии, чтобы сопротивляться укусам техники. Прошло уже больше недели с тех пор, как она обесточила Стрип Лас-Вегаса.

По крайней мере, с точки зрения электроники Новый Орлеан был довольно прост. После «Катрины» прошло более десяти лет, но инфраструктуру восстановили на скорую руку. Любая новенькая и сверкающая деталь была видна за милю. А толпы, заполняющие ночные улицы, обеспечивали отличный обзор. Рои мобильников ярко высвечивали очертания улиц и площадей и иссякали в спальных районах. Весь город был похож на сверкающее лоскутное одеяло, густо расшитое кусачими блестками.

Внезапное оживление толпы впереди заставило Чизару вздрогнуть. Там били барабаны.

– Что это? – спросила Келси.

Раздались крики. Над толпой торчали плюмажи из алых перьев – головные уборы. Люди улыбались и вытягивали шеи, стараясь разглядеть происходящее.

Барабанный бой зазвучал ближе, к нему добавилось пронзительное дребезжание тамбуринов. Толпа вокруг становилась теснее, и скоро Чизара уже не могла сделать ни шагу в сторону. Через секунду вверх взвился бирюзовый плюмаж. Чизара попыталась почувствовать настроение толпы, но в нем смешались восторг и паника от давки. Зато это смыло печаль Келси.

Чизара не могла понять, что чувствует. Это ее собственные эмоции или кто-то транслирует ей свои? Есть ли впереди Вожаки? Банды? Рои? Глюки?

Толпа теснила их с Келси назад, к железному забору. Две группы плюмажей встретились. Две армии ударных отбивали свои ритмы напротив друг друга, звуки эхом отскакивали от фасадов домов.

Келси забралась на забор и взглянула поверх толпы.

– Они стоят лицом к лицу!

– Кто? Это какой-то коллективный поединок?

– Я не могу… Очень много…

– Чувствуешь силу?

– Не уверена, – засмеялась Келси и махнула свободной рукой, словно отпихивая страх Чизары. – Но это потрясающе.

Чизара попыталась отогнать тревогу, но ей не нравилось быть в ловушке, когда тело не может двигаться, а в мозг булавками впиваются телефоны и фотокамеры. Все снимали противоборство. Но хуже всего были покачивающиеся, пульсирующие искорки сердец вокруг. Тысячи хрупких жизней светлячками трепетали над темным полем. Чтобы успокоиться, она вспомнила пустыню Невада – плоскую, безлюдную, свободную от сигналов.

Противоборствующие стороны выкрикивали речевки. Толпа вокруг свистела и улюлюкала. К телефонным сигналам, давившим на голову Чизары, присоединились барабаны и тамбурины.

– Это, наверное, традиция Марди Гра! – крикнула Келси со своего насеста. – Тебе нравятся барабаны?