РЕГИОН КИМБЕРЛИ НА СЕВЕРО-ВОСТОКЕ АВСТРАЛИИ. Национальные парки и прочие отдаленные районы этой части континента относятся к числу наиболее богатых с точки зрения биологического разнообразия и наименее затронутых деятельностью человека регионов. Благодаря возрождению уникальной фауны сумчатых, находящейся под угрозой исчезновения в остальных регионах, Кимберли по праву называют «последним осколком дикой природы» Австралии.

КАМЕНИСТЫЕ РАЙОНЫ. На плоских равнинах каменистой пустыни Стёрта, располагающихся в крайне засушливой центральной части континента, вода появляется только в форме редких наводнений, происходящих с перерывом во много лет. В такие моменты жизнь просыпается и буйно расцветает, привлекая издалека многочисленные стаи водоплавающих птиц. В перерывах между редкими дождями земля превращается в выжженную пустыню, покрытую кустарниковой склерофильной растительностью высотой по колено. Но даже в этих тяжелых условиях здесь сохраняется значительное разнообразие видов животных, большая часть из которых ведет скрытный образ жизни. Брюс Минс так написал о гибберовых равнинах: «Мы часто не замечаем чудо биоразнообразия, которое оказывается прямо у нас под носом, где бы мы ни находились».

НОВАЯ ГВИНЕЯ. Большая часть второго по величине острова в мире (после Гренландии) площадью около 800 000 км2 до сих пор покрыта дождевыми лесами, заболоченными территориями и высокогорными лугами. Считается, что ни один другой регион в мире не сравнится с ним по богатству биоразнообразия и объему предстоящей работы по его изучению. И без того феноменальное разнообразие поражает еще больше, если учесть обитателей сложной системы горных хребтов, где есть покрытые вечными снегами и льдом вершины высотой до 4700 м. Еще 5 млн лет назад Новая Гвинея была архипелагом, состоявшим из небольших островов, что послужило вторым — наряду с разнообразием ландшафта — фактором, способствовавшим формированию новых видов. В 1955 г. в возрасте 25 лет я решил заняться тем, чего до меня никто еще не делал, — систематическим изучением видов муравьев в разных частях Новой Гвинеи. Если бы сейчас мне предложили еще 60 лет жизни без болезней с условием, что я должен провести их в качестве натуралиста в одном месте, я бы выбрал Новую Гвинею. Она вне конкуренции.

НОВАЯ КАЛЕДОНИЯ. Этот замечательный остров с субтропическим климатом и гористым ландшафтом отделился от Гондваны 80 млн лет назад. Поначалу он был одним целым с Новой Зеландией, но потом, отсоединившись, начал движение в сторону экватора. Сегодня более 80% встречающихся здесь видов растений и животных являются уникальными, а многие заметно отличаются от всего остального, что есть на планете. На Новой Каледонии сохранились даже следы того времени, когда она была частью одного континента с Австралией и Антарктидой. Здесь самое большое число эндемичных семейств растений, включая растения, сохранившие некоторые архаичные особенности, самым знаменитым из которых является амборелла — один из наиболее примитивных представителей отдела цветковых растений на Земле. Горные хребты там до сих пор соседствуют со смешанными подокарповыми и араукариевыми лесами, образуя природные условия, похожие на те, которые преобладали на большей части поверхности Земли в мезозойскую эру. Я занимался исследованиями на острове в 1954 г. сразу после окончания университета. Потом он мне часто являлся во сне, пока я наконец не вернулся туда 57 лет спустя — в 2011 г. Наяву он показался мне таким же волшебным, каким я запомнил его в 1954 г.

Антарктика

СУХИЕ ДОЛИНЫ МАК-МЕРДО. Здесь, на самом недружелюбном, лишенном даже льда участке Земли, месте, сравниться с которым по бедности биоразнообразия может разве что абсолютно сухая и не знающая дождей пустыня Атакама в Чили, обитает ровно столько видов, сколько требуется для создания сбалансированной экосистемы. Растения представлены скудными остатками водорослей, а несколько видов нематод, которых обычно называют «круглыми червями», заменяют собой травоядных и хищников — недаром Диана Уолл из Колорадского университета называет их «слонами и тиграми» антарктической почвы. Вещественно-энергетические процессы здесь настолько просты, что заставляют вспомнить о том, что в мире есть организмы, способные приспособиться почти к любым условиям. Впрочем, по мере того как человечество будет продолжать заниматься уничтожением земных экосистем, различные проявления жизни будут становиться все менее интересными, и нам будет все труднее обеспечивать свое существование за счет их.

Полинезия

ГАВАЙИ. Гавайский архипелаг, как и столь же удаленные остров Пасхи, Питкэрн и Маркизские острова, заслуживает упоминания хотя бы за то, чем он когда-то был. Тропический климат, относительно большой размер и гористый ландшафт, состоящий из множества разнородных местообитаний, способствовали формированию большого разнообразия наземных животных и растений. Значительная их часть стала результатом процессов адаптивной радиации. Яркими примерами таких «сгустков» видов среди птиц небольшого размера могут служить гавайские цветочницы, среди насекомых — стеблевые сверчки, а среди цветковых растений — лобелии. Впрочем, это прекрасное собрание видов оказалось практически полностью уничтожено или вытеснено в отдаленные горные районы в центральной части островов земледелием и полудикими садами инвазивных видов. Как это ни странно, именно последние стали своего рода идеалом «новых экосистем», превозносимым сторонниками идеи антропоцена.

Тем не менее на Гавайском архипелаге все-таки пока еще есть место, которое заслуживает звания «самого лучшего». Вот трогательный рассказ о нем Стюарта Пимма, орнитолога из Университета Дьюка, специализирующегося на изучении проблемы вымирания и сохранения эндемичных видов птиц в этом регионе:

Если вы подниметесь над лесами Мауи и посмотрите на них с высоты, перед вами предстанет нечто низкорослое, чахлое, очень влажное, и только в самые ясные дни, которые случаются нечасто, вы сможете увидеть долины, наполненные туристами и почти исключительно чужеродными видами деревьев. Но силой воображения вы можете представить себе мир, не похожий ни на что из того, что вы видели прежде, мир, в котором все виды — эндемики. Это совершенно отдельная ветвь эволюции — птицы со странными названиями акохекое[19], оо[20], акиалоа[21], нукупуу[22] с еще более странными клювами и эндемичные лобелии, в цветки которых они эти клювы опускают. И да, никаких муравьев. Это лес призраков — только акохекое существуют до сих пор. Но то, что осталось, является бесценным свидетельством уникальности этого мира, напоминая нам о том, что мы обязаны сделать для сохранения этих остатков и чего мы ни в коем случае не должны допустить где бы то ни было еще.