– Сочувствую, – абсолютно искренне пожалела я его. – Но зачем ты мне звонишь?

– Чеслав велел, сказал, тебе это надо знать. Покойничков наших зовут Степанида Андреевна Гвоздева, Елена и Анна Киселевы, до кучи к ним Сергей Николаевич Евдокимов. Степанида – доктор наук…

– …профессор, владелица крупного медцентра! – закричала я. – Сергей Николаевич ее адвокат. Анна школьница, Елена ее мама. Что с ними случилось? Когда?

– Вчера вечером Гвоздевы, Киселевы и Евдокимов ужинали в японском ресторане «Кинуки», – отрапортовал Леня, – все отравились морскими гадами.

– Юрий Игоревич жив? – воскликнула я.

– Он и есть полутруп, – ответил Ленька, – в реанимации лежит. На месте преступления сейчас орудуют наши.

– Еду в «Кинуки», – засуетилась я, – говори адрес.

Едва я запомнила название улицы и номер дома, как трубка снова ожила, на этот раз меня разыскивал Коробков.

– Юная и наивная роза, послушай старого, побитого молью, но резвого умом тигра. Я тут подумал над последними словами Влады, и…

– Степанида и Киселевы умерли, – перебила я дедушку российского Интернета, – на тот свет они прихватили и адвоката Евдокимова. Юрий Игоревич в реанимации.

– Крутится, вертится шар голубой, – забубнил Димон. – Причина их спешного отъезда в мир иной известна?

– Предположительно отравление морскими гадами, – озвучила я версию Лени.

– Возможный вариант, – согласился Димон, – в глубине океанов полно нечисти, к которой не стоит приближаться. Например, русалка, до изумления бесполезное существо. Явно не рыба, сожрать ее не захочешь, но и как баба она не нужна. Че с ней делать? Это не объект для полноценного секса и вкусного обеда. Тань, ты как считаешь?

Я рассердилась:

– В отличие от тебя мне ни разу в жизни не хотелось попробовать котлеты из русалки. Перестань идиотничать, найди Марину.

– Просто Марину? – очень серьезно спросил Димон. – Отлично. Сейчас выясню, сколько их в России. Которую искать? Пожалуйста, не утруждайся, не сообщай мне ни отчество, ни фамилию, ни год рождения. Перешерстю с десяток тысяч дам, и ажур!

– Ты понял, что все, кто имел отношение к моему делу, скончались? – возмутилась я. – Влада Сергеевна, Аня, Лена, Степанида и даже незнакомый мне адвокат. А Юрий Игоревич кандидат на тот свет!

– Похоже, ты не приносишь удачу, – как ни в чем не бывало объявил Димон, – но раз завела разговор о Марине, она сейчас самый важный объект.

Я вошла в метро, вцепилась в поручень эскалатора и затараторила:

– Итак, о Марине. Она неким образом связана с Ильченко. Поройся в биографии Влады. Я не верю в совпадения. Директрисе проломили голову, остальные участники истории слопали протухшие морские гребешки или креветки. Странно это, не находишь?

– Теперь о моих идеях, – сказала трубка и замолчала.

Я глянула на дисплей. К сожалению, на некоторых станциях подземки отсутствует мобильная связь. Нам с Коробком не удалось закончить беседу.

На двери ресторана висела табличка «Закрыто по техническим причинам». Я постучала в стекло, на порог вышла японка в кимоно.

– Подите вон, пожалуйста, – заулыбалась она, демонстрируя черные зубы и кланяясь почти до полу. – Электричество сломалось.

– Врать надо умеючи, – вздохнула я. – Если нет тока, то почему в зале сияют люстры?

– Подите на фиг, пожалуйста, – отбивая поклоны, продолжала хостесс. – Моя исполнять приказ господина Осияка, он просит всех по шее стучать, на хрен.

– Эй, пропусти ее! – закричал Ленька, выйдя в холл. – Она из наших.

– Добро пожаловать в «Кинуки», – сменила пластинку девушка, касаясь кончиками пальцев пола, – наша кухня лучшая в мире.

Я покосилась на многочисленные кольца, украшавшие руки девчонки.

– Они тут постоянно кланяются, – вздохнул Леня, когда я вошла в зал, – глупо себя чувствую.

– Почему посторонние на месте преступления? – заорал тощий, смахивающий на стебель укропа мужик неопределенного возраста.

Сходство с ароматной травой ему придавал костюм игривого зеленого цвета и буйная шапка кудрей. Незнакомец, похоже, был очень злым.

– Мартынов, я к тебе, блин, обращаюсь, какого… тут баба? Эй, ты кто? Журналистка? Выкиньте ее вон! Мартынов!

Я растерялась, не зная, что ответить. Обычно Ленька на дознании самый главный, а тут появился некий вышестоящий «укроп».

– Андрей Львович, это эксперт, – не моргнув глазом соврал Леня, – Татьяна Сергеева.

– Почему не знаю? – не убавил звук мужик.

– Она практикуется исключительно по рыбе, – нашелся Ленька, – ранее ее услугами мы не пользовались. Ихтиолог высшей категории, доктор рыбоведческих наук, профессор академии акул и прочих.

Андрей Львович одернул пиджак.

– Разбирайтесь тут сами. Я объяснил все, что надо. Имей в виду, Леонид, дело на контроле там! – Указательный палец «укропа» поднялся вверх, а его обладатель произнес: – Проколешься – уволю.

– Да ну? – восхитился Ленька. – А я думал, рабов продают!

Из угла ресторана послышалось тихое хихиканье. Андрей Львович фыркнул и удалился.

– Это кто? – спросила я.

– Начальничек, с ручкой чайничек, – донеслось из глубины зала, – новый перец. Пытается нам на голову насрать, на кучу встать и до солнца дотянуться. Привет, Тань.

Рыжеволосый парень вышел из угла, я обрадовалась:

– Рада видеть тебя, Костик!

– Поцелуйтесь, и займемся делом, – вздохнул Леня. – На, Сергеева, натяни на лапы бахилы, на руки перчатки, и ажур.

– Рассказывай, – велела я, выполнив его указания.

– Информация минимальна, – начал Мартынов. – Вчера около девяти вечера теплая компания обедала вон за тем столиком. Поели, попили и умерли. Круто погуляли.

– Скончались в «Кинуки»? – уточнила я.

– Не отходя от жрачки, – кивнул Костик, – владелец ресторана бьется в судорогах.

– Я его успокоил, – хмыкнул Леня, – сказал: япона-мама, не дрожи. Русские особый народ, узнают про чужую смерть и толпой сюда ринутся. Чай, здесь не Токио! Считай, ты бесплатный пиар получил.

– Что они ели? – спросила я.

Леня щелкнул пальцами.

– Ну-ка! Хиросима, иди сюда!

Маленький японец тенью метнулся от окна и согнулся в поклоне.

– Спасибо, что выбрали наш ресторан, – с легким акцентом произнес он.

Я подавила желание поклониться ему в ответ и спросила:

– Кто обслуживал столик умерших?

– Амину, – поклонился японец, – спасибо, что спросили.