В результате, когда почти под конец вечера супруг неожиданно для всех скинул иллюзию, половина зала едва на тот свет не отправилась от страха за собственные шкуры. Представление началось еще то. Каждый из аристократов пытался спихнуть ответственность на другого и доказать, что он тут ни при чем, и вообще он белый и пушистый, а его принуждали говорить на столь щекотливые темы. Император же должен его помиловать и схватить главного заговорщика, который стоит вон там.

В итоге в столичную тюрьму отправилось едва ли не больше народа, чем ее стены могли вместить. Можно сказать, праздник прошел с пользой.

Вздрогнув, я резко распахнула глаза посреди ночи. Бореальд лежал на соседней половине кровати и был покрыт ледяной испариной. Его всего трясло, словно в лихорадке. Но я точно знала, что вечером с ним было все хорошо, и мы до полуночи болтали о том, что дальше ждет наших выявленных на балу недругов, а сейчас мой муж метался в бреду. И я не могла ничего сделать, не знала, как ему помочь. Даже магия не давала ответ, потому я вообще не понимала, от чего все это происходит и по какой причине началось. Злые чары или простуда? Нет, не могло за несколько часов с пустого места начаться настоящее смертоубийство для моей и без того расшатанной психики. Не верила я в такие совпадения.

Здоровый и с детства ничем не болевший герцог, который привык к северным лютым морозам, разве мог простыть в не самую суровую столичную зиму? Для него такая зима сродни отдыху под ласковым южным солнышком. И злоумышленники хотят, чтобы я поверила, будто не просто закаленного мужчину, а еще и сильного ледяного мага вот так внезапно свалила лихорадка? Да ни за какие деньги не поверю в такую чушь.

Медленно и осторожно я поднялась с кровати и обошла постель по кругу. Слышала, как Бореальд едва уловимо стонет от переполняющего его жара и боли. Видеть своего обычно сильного и уверенного мужа таким страдающим и беспомощным мне было страшно и непривычно до дрожи в коленях.

Не придумав ничего лучше, кроме как рвануть за придворным лекарем, в одних тапочках и шелковой сорочке я помчалась через весь спящий императорский дворец, который утопал в ночной тишине, по коридорам, где раскрытые двери пустующих помещений сверкали темными провалами. Если бы меня кто-то увидел, решил бы, что я окончательно тронулась своей темноволосой головушкой. Правда, в любом случае, у меня была заготовлена фраза про привыкшую к особым традициям южанку. Половину вопросов она точно снимет, а может быть, и все сразу.

Врач, ожидаемо, нашелся в собственной постели, и, покраснев до кончиков волос при взгляде на мой растрепанный вид, он попросил меня выйти за дверь. А вот не тут-то было. Вы когда-нибудь видели переживающую женщину? А императрицу? Вот именно, любая такая на своем пути вас в землю закатает. А у меня там, между прочим, в спальне муж умирал в горячке, потому имелись вдвойне веские причины для столь далекого от правил придворного этикета внешнего вида.

Услышав нерадостные вести, лекарь тоже мгновенно позабыл и о моем одеянии, и о своем, и вообще о том, что сейчас ночь. В обратную сторону мы бежали уже вдвоем. Не вполне прилично одетая я и врач, завернутый в байковый халат. Картина маслом была еще та, если кто со стороны из придворных нас увидел бы, мог в обморок грохнуться от разрыва шаблонов.

В комнату мы вбежали с опаской, но не сбавляя скорости. Меня уже саму начинало слегка потряхивать от переживаний за жизнь мужа и его благополучие. И полугода не прошло, как Николаса убили, а тут теперь еще и Бореальд в непонятном состоянии.

Я сама была на грани глубокого обморока, но стоически держалась. Если сейчас мой муж не переживет эту ночь, да еще и слухи о моем монаршем происхождении подтвердятся, то завтра с рассветом мне придется сбегать. Не знаю, куда, но мой ребенок – последний законный наследник престола. За свою дочку я душу продам, но спасу ее. И никто во всем мире не сможет мне в этом помешать.

Осознавая тягостность и уязвимость собственного положения, я вытащила сумки из гардеробной и начала неспешно закидывать в них лучшие украшения и самую простую одежду. Доктор, занимающийся супругом, на миг оторвался от своего занятия и посмотрел в мои глаза. Его легкого кивка мне хватило, чтобы понять, я все делаю правильно.

Почти час прошел в полнейшей тишине. Даже звуки ветра за окном не могли потревожить без того расшатанные нервы и разбегающиеся во все стороны мысли. Старания лекаря пока успехом так и не увенчались, от чего нервничать я стала только сильнее. Страх липкой пленкой начал окутывать тело, сковывая металлическими кольцами мою и без того замерзшую душу, не позволяя сделать даже глубокий вдох. Я словно задыхалась в окружении холодного ночного воздуха. Хлеще любого яда он проникал вовнутрь меня и разъедал на мелкие осколки, что потом слезинками катились по моему лицу.

Я не могла поверить, что так просто опять потеряю собственного любимого мужа. Почему и на боль, и на счастье мне отпущено так мало времени? Нет! Пожалуйста, нет!

Словно марионетка с оборванными нитями, я рухнула на угол постели и начала задыхаться, давясь слезами и хриплыми стонами, что накрывали меня, будто лавина. Я ревела и ревела. Плечи тряслись в мольбе за жизнь мужа.

И словно последние теплые лучики Южного Сердца умирали у меня внутри. Ладно, вам не нравится лично я! Это я еще можно понять, заносчивая южанка с дурацкой наследственностью и отвратительной репутацией. Профессия Вдовы, как апогей всего безумия. Это я понимала и принимала возможную общественную позицию, но вот Бореальд такого не заслужил. Он добрый, светлый и справедливый. Его жизнь стоит десятков наших южных, и то мы не окупим всей доброты, что он уже сделал для собственной империи, хоть и никогда не претендовал на нее. Ему не нужна была власть, заговорщики сами отдали ее в руки сильному противнику, и теперь они же страдали от собственной глупости и высокомерия.

И тут яркой мыслью что-то щелкнуло в голове. Нет! Не дождутся! Я не сбегу, поджав хвост. Это страна принадлежит моему мужу и будет родиной нашего ребенка. И как любящая жена, и как мать, я сделаю все для счастья и благополучия своей семьи. Даже если для этого мне придется стереть половину аристократии с лица имперских земель, я так поступлю.

Месть, вот что будет моим надежным двигателем. На горизонте начал маячить рассвет. Я же, поцеловав руку мужа и еще раз посмотрев на лекаря, что монотонно читал целебные заклинания, покинула комнату. Государственные дела не ждут. Не дождетесь, крысы! Мы с мужем и не такое переживем. У нас на двоих четыре Сердца! А это что-то да значит.

Весь день я провела в безумных метаниях по комнатам и кабинетам. Министры, как сговорившись, хотя почему как, именно сговорившись, прятались от меня. Особенно глупо звучали отговорки про их занятость. И если я не император, то видеться с этим человеком они не намерены. В итоге они довели меня до белого каления.

Зло рыкнув, я объявила срочное собрание всей придворной знати в парадном зале. Неохотно, но все же такое требование лорды и леди проигнорировать не смогли. При этом мало кто обратил внимание на охрану по периметру комнаты. Я же дала сигнал командиру и поднялась с трона, призывая собравшихся замолчать. Правда, мало кто повиновался, но сеть немоты, накинутая магами, помогла мне в этом пока мало преуспевающем деле.