– Рада приветствовать вас от лица императорской семьи, – я чинно сложила руки. – К сожалению, император не смог лично вас поприветствовать. А вот в причине этого я предлагаю разобраться нам всем вместе. Стража, закрыть двери!

Общество вздрогнуло при моих словах, и у многих из вструхнувших аристократов появились явно правильные мысли. Я же не стала их разубеждать и подождала, пока маги закончат установку кристаллов-поглотителей мыслей. Как только главный придворный маг кивнул, я продолжила свою речь.

– Среди вас есть те, кто причастны к этому покушению, да и к многим предыдущим тоже. Сейчас, слава всем богам, жизни моего мужа ничто не угрожает, – да, я врала безбожно, но по-другому было нельзя. – И как только Бореальд придет в себя, он точно поддержит мои решения. Первое из них – полное ментальное сканирование каждого из присутствующих в этом зале. Если в вашей голове проскальзывала столь отвратительная мысль, как убийство императорской семьи, то вы отправитесь вслед за любовницами моего горячо любимого супруга.

– Это произвол! – воскликнул министр финансов лорд Кеплинг, и зал загудел.

– А не соблаговолите подсказать мне, – я ехидно сощурила глаза, – кто принимает такие решения? А то я по глупости своей забываю столь важную информацию.

– Правитель с супругой, – как-то неубедительно протянул Кеплинг.

– О, как интересно получается, – я начала загибать пальцы, – решения принимаются императором и императрицей. Я – императрица, и пытаюсь выяснить: кто покушался на императора. А мне говорит, что я не имею права на такие решения, какой-то министр, который стоит среди первых в очереди подозреваемых в покушении. Не думаете, что с вашей стороны неаккуратно разбрасываться столь резкими высказываниями?

– Нет, поверьте, – сипло протянул министр и резко упал на колени, приложив руки ко лбу. – Помилуйте старика, ваше императорское величество. Я не хотел оскорбить вас. Кто же мог подумать, что все настолько серьезно, и повелитель не может почтить нас своим личным присутствием.

– Еще возражения есть? – я обвела взглядом притихшую публику. – Вот и славно. Приступайте.

Северные боевые маги при поддержке дворцовой стражи начали с разных концов зала проверять собравшихся. Каждый из них был предан моему мужу до гробовой доски. Столичные аристократы это прекрасно понимали и старались обойти действие кристаллов, но куда там, даже малейшие накопители и амулеты мгновенно отбирались стражей. К владеющей магией персоне предъявлялась более тщательная проверка.

Маги все шерстили и шерстили зал. Где-то вспыхивали драки, которые быстро решались вмешательством стражей. Сколько это продолжалось, не представляю, но под конец даже у меня заболела голова, хоть в нее и не лезли всякие посторонние мысли.

Проверка все же дала свои скромные плоды, и перед нами в кольце охраны стояли пять человек из высшего общества. Те, на кого никто бы никогда и не подумал. Северяне, которые не раз доказывали верность моему мужу и обладали безупречной репутацией. Они в первых рядах ратовали за его восхождение на престол.

Но вот как порой распоряжается судьба. И самые верные способны предать. Заглядывая в испуганные глаза этих людей, я с замиранием сердца понимала, что это последний раз, когда так в них смотрю. Такое не прощается. И знаете, я уже не вполне верила во все происходящее. Даже предательство отца так сильно не ранило мое и без того разбитое сердце.

– Что ж, поздравляю, господа, – я словно похолодела внутри, замкнувшись в своем одиночестве. – Вы только что подписали себе смертный приговор. Вас публично уличили в измене правящей семье и в попытках убить императора, императрицу и их будущего наследника.

– Императрица? – неверяще прошептала безликая толпа вокруг нас.

– За решетку их всех, – я махнула рукой. – Если к вечеру муж не очнется, то начать допрос без нас.

– Как прикажете, – поклонились стражи, и я покинула комнату.

По коридорам дворца меня вновь гнал страх. Теперь уже за жизнь и здоровье собственного мужа. Как он там? Закрутившись в суете поиска заговорщиков, я почти не вспоминала об умирающем супруге. И теперь корила себя. Но только благодаря этому важному действу я не сошла с ума. И теперь могла в гордом одиночестве стремиться к постели супруга.

Наша комната была погружена в ночной полумрак. Даже белоснежные отблески снега не могли разогнать темноту. Врач так и сидел у постели императора почти в сонном состоянии, исчерпав магический резерв на максимум и не оставив себе даже крупицы.

Бореальд белее простыней возлежал передо мной, но, слава богам, хотя бы дышал ровно. Прикоснувшись к мокрому лбу, я почувствовала, насколько он ледяной и мокрый. Похоже, лихорадка отступила, но не сдалась окончательно. Супруг еще плавал в темной пустоте бреда и жара.

По моей щеке вновь заскользила слеза. Только здесь, за закрытыми дверями спальни, я могла дать волю чувствам. Всему тому, что целый день копилось внутри, сжимая своими костлявыми пальцами мое сердце. Только рядом с этим мужчиной я могла жить, хоть так, в слезах, но продолжать свое существование. И за него я буду бороться до самого конца.

Наутро я боялась открыть глаза. Тело занемело от неудобной позы, в которой я заснула на жестком диване. Но я, как в детстве, жутко трусила. Хоть и понимала, что вряд ли за ночь произошло чудо. Разве мог Бореальд так быстро распрощаться с последствиями горячки?

Но как бы я ни старалась отогнать от себя печальные мысли, глаза пришлось открыть и с надеждой взглянуть на супружеское ложе. Страх едва заметно разжал свои пальцы, и в грудь проник воздух. Муж не выглядел таким бледным, как ночью, и больше походил на живого человека.

– Доброе утро, – уснувший в кресле доктор встрепенулся при моем пробуждении.

– Доброе, – я села. – Как он? Все хорошо?

– Да, госпожа, – врач подал мне кружку с чаем. – Выпейте, полегчает. Император пошел на поправку. Теперь он не мучается в паутине страхов и галлюцинаций, а просто погружен в магический сон для восстановления душевного и физического состояния.

– Спасибо вам, – я едва не расплакалась от облегчения.

– Не стоит, – врач мягко мне улыбнулся, – вам и без этого тяжело.

– Идите, поспите, – я отмахнулась. – Кому сейчас хуже всех, так это вам. А я посижу с мужем.

– Как пожелаете, – и вскоре я осталась наедине с супругом.

Бореальд мирно посапывал на постели. Скинув неудобное платье, я забралась к нему под теплый бок. Обнимая моего возлюбленного супруга, я надеялась, что родное тепло и два наших магических сердца согреют его даже в мире снов.

Не знаю, как и когда, но я провалилась в сон, от которого меня пробудили легкие поцелуи в макушку и наглые руки, шарящие по всему моему теплому со сна телу. Задорно хохотнув, я попыталась избавиться от настырных ласк.

Но тут меня словно по голове ударило, и я распахнула глаза. Не может быть! Боги, спасибо! Передо мной сияли знакомые голубые глаза, такие же живые и светлые. Они искрились любовью и заботой. Я вновь тонула с головой в море эмоций, чувствуя себя так, словно резко ушла под воду. Счастливо взвизгнула и прижалась к губам супруга, пытаясь зацеловать его до смерти, наверное. Устроившись на нем сверху, начала сама шарить пальцами по теплому, живому и вполне разумному Бореальду, надеясь, что он расплатится за все мои переживания.