– И что же ты не живешь на Красной площади? – спросила Нина.

– Да вот, дела всякие. Никак шуруповерт не куплю, – уклонился Афанасий.

Погуляв, они заскочили в кафе. Когда Афанасий заглянул в туалет вымыть руки, то увидел там сердитую очередь, которой почти никогда не бывает в мужских туалетах. Оказалось, некий молодой человек сидел, запершись в единственной кабинке, и делал по телефону предложение руки и сердца.

«Так да или нет? Кричи громче! Слышно плохо! Я в музее!» – кричал он, а снаружи три пары глаз просверливали хлипкую дверь. Афанасий предположил, что по закону мелодрамы один из этих троих окажется отцом невесты, другой – ее братом-десантником, а третий – отвергнутым возлюбленным. У него даже возникла мысль поспорить на эту тему с Гулей, но он пожалел жениха и передумал.

Когда он вернулся к Гуле, она фотографировала свой глаз.

– Давай рассматривать мой зрачок! Разве ты меня не любишь? Разве тебе не интересно? – удивилась Гуля, когда Афанасий поинтересовался, что она делает.

– Может, мое ухо сперва посмотрим? – предложил Афанасий, думая отшутиться, но шутка была воспринята всерьез. Гуля тотчас сфотографировала его ухо, раздвинула его пальцами на айфоне, подробно рассмотрела и что-то шепнула Афанасию. Тот смутился.

Кафе было уютное, чистое. Афанасий картошкой фри, окуная ее в кетчуп, рисовал портрет Гули. Гуля трубочкой от коктейля обкалывала большую ягоду клубники, проверяя, можно ли через трубочку вытянуть мякоть. Нина наматывала на ложечку тягучий джем из мороженого и жаловалась на двоюродную сестру:

– Она мне никогда первая не позвонит!

– Ну так ты ей позвони! – предложила Гуля.

– Я ей полгода назад звонила! Восемь гудков терпела, пока она снимет. Теперь ее очередь! Такой вот она человек! Я все жду, когда буду ей нужна! – И сердито копнула мороженое ложечкой.

Афанасий усмехнулся.

Нина и ее подруга Гуля были любопытной парой. Гуля – маленькая, стремительная, щедрая, не считающая телефонные гудки и затраченные эмоциональные усилия. Нина тоже внешне решительная, просто девушка-гром, но на практике всегда сдается. В их отношениях с Гулей прицеп именно она, а Гуля – маленький трактор, который этот прицеп буксирует. Смешно наблюдать, как Нина тащится за подругой и бухтит: «Зачем нам на эту выставку? Да она сейчас закроется! Ты опять пробежишь десять залов за двадцать минут! Клянусь, что в последний раз с тобой иду!»

Еще у Нины есть один жест, за который ее когда-нибудь побьют. Зацепившись рукой за стену или за какого-нибудь человека, она машинально вытирает ладонь об одежду и пугливо взглядывает на это место, проверяя, не испачкалась ли.

Нина доедала мороженое, когда у нее зазвонил телефон. И, увы, это был не слон, а Дионисий Тигранович Белдо.

– Где ты, крошечка? – спросил он.

– В кафе! – пугливо отозвалась Нина, глядя на Гулю глазами раненой лани.

– С кем?

– С подругой.

Голос в трубке замолк, точно к чему-то принюхиваясь. Афанасий на всякий случай сунул один палец в солонку, а другой в чай. Это должно было защитить его от исследующей магии. Магия не так уж умна. Соль и нагретую воду она либо совсем не состыкует, либо решит, что вся компания купается в Мертвом море.

И действительно, отвод сработал, потому что Белдо жалобно сказал:

– А где вы?

– А, адрес… ну мы от метро шли так вот прямо, а потом…

– Как вы шли, рассказывать не надо! Отлови официантика и спроси его адрес… Только не его адрес, а адрес кафе! Тут Владочка по этому поводу улыбочки себе позволяет… Как новые зубы вставила, так ржет с утра до вечера!

В трубке кто-то оскорбленно пискнул.

– Крошечка! – продолжал Дионисий Тигранович, хотя, чтобы сравняться ростом с высокой Ниной, ему пришлось бы встать на стульчик. – Я пришлю за тобой Птаха! Докушаешь – приедешь к Химкинскому водохранилищу. Мы с Владочкой по тебе соскучились! Младочка тоже соскучилась, но ни за что не сознается, змеища!

«Химкинское водохранилище! Нину заставят искать то, что потеряла Наста!» – мгновенно понял Афанасий.

И еще понял, что Нину ему никак не остановить. Единственный способ: провести ее мимо сильной охранной закладки, которая на время оглушит либо совсем прикончит в ней личинку эльба. Афанасий зажмурился, вспоминая, где тут рядом сильные охранные закладки. Ага! Есть одна!

Память услужливо нарисовала двухэтажный кривой домик из красного кирпича, зажатый между двух многоэтажек. Жалкий домик давно бы снесли, не украшай его стену табличка

Склады купца И. П. Завозина (нач. XIX века)

Исторический памятник. Охраняется государством.

Едва ли купец Завозин, пузатый степенный детина, торгующий на всю Россию бумазейными тканями, подозревал, что его склад с конторой, построенный лихой артелью всего за одно лето без малейшей претензии на вечность, простоит двадцать десятилетий и будет признан памятником истории. Еще меньше он догадывался, что старый подземный ход, которые строители случайно вскрыли в земле, когда рыли фундамент, и который он велел на всякий случай не закладывать, – след того колодца, в котором Мокша Гай некогда прятал своего эльба. И уж совсем не ведал он о том, что ниша, оставленная каменщиками над входом, в которую кошки любили прятать котят, потому что в нее удобно было прыгать с несуществующего уже забора, станет укрытием для сильной охранной закладки.

И вот теперь Афанасий заманивал Гулю и Нину полюбоваться купеческим складом.

– Это обязательно нужно посмотреть! Уникальный образец утилитарной архитектуры!.. В Москве можно пропустить что угодно: Пушкинский музей, Оружейную палату, но только не этот склад! – заявлял он.

Бегательная по складу души, Гуля согласилась мгновенно, а вот ленивая Нина попыталась отвертеться.

– За мной сейчас приедут! – возражала она.

– Вслушайся в свои же слова! «Сейчас» – это «сей час»! То есть у тебя в запасе целый час! А нам идти от силы пять минут! Не знать склад купца Завозина – преступление! – кипел Афанасий.

Уговорами ему удалось вытянуть Нину из кафе и дворами повести ее к складу. Ощущая приближение закладки, личинка внутри Нины хитрила.

– Ой! У меня болит голова! – стонала Нина, пытаясь усесться на асфальт. – Я не могу идти! У меня сломался каблук! Я, кажется, отравилась!.. Я… сама не знаю… мне ужасно хочется спать!

– Ты не можешь придерживаться одной какой-нибудь версии? – интересовался Афанасий, однако Нина не способна была критически относиться к своим ощущениям.

Зная, что эль ни за что не позволит ему вести Нину прямой дорогой, он вел ее к закладке зигзагами, позволяя элю надеяться, что в последний момент они куда-нибудь отвернут. Гуля, чья личинка бунтовала не меньше, тоже ощущала неуют и готова была уже встать на сторону подруги, но тут Афанасию улыбнулась удача. В одном из дворов у подвала на четвереньках стоял немолодой уже человек и, держа в руках коробку с сухим кормом, погромыхивал ею. Кошки начинали вылезать, но тут человек громко чихал, и кошки прятались.