— Не беспокойтесь, этого не произойдет, — произнесла Лариса и тоже одарила Диму своей улыбкой. — Мы вчера хорошо все обдумали с Мишей и решили, что хотим этого больше всего на свете.

— Ну, а ты, Степин, что скажешь?! — как всегда громко задала вопрос заведующая приютом. — Готов стать членом новой семьи?

Для Димы это оказался сложный вопрос. Вначале он решил, что положительным ответом предаст память об умерших родителях. Затем пришел к выводу, что родители не хотели бы для него дальнейшего проживания в приюте. Потом, его вновь посетили мысли о предательстве, на этот раз по отношению к друзьям из приюта — они ведь останутся здесь и, возможно, никогда не найдут себе новых семей. Под конец, Дима задался вопросом: а чего он хочет сам? Может, стоило подумать в первую очередь о себе, а не об окружающих?

— Да, — кивнул он и сразу же понял, что именно такой ответ был единственно правильным. — Я хочу стать частью семью Михаила и Ларисы.

Молодые родители заликовали и крепко обнялись.

* * *

Как оказалось, самым сложным было не ответить утвердительно на вопрос заведующей, а рассказать обо всем своим друзьям. Он тянул до вечера. Была даже мысль рассказать все в самый последний день, ведь до самого усыновления, должны были быть соблюдены все формальности. А это могло занять не одну неделю, несмотря даже на то, что Михаил и Лариса уже давно подготовили все нужные документы, но все никак не могли остановить свой выбор на определенном ребенке.

Когда он озвучил новость, первым его поздравил Петька. Он подошел к Диме и крепко обнял.

— Я рад за тебя. Очень! Мы знакомы уже сколько?…

— Почти месяц.

— А мне кажется, что я знаком с тобой с самого раннего детства. Я буду скучать.

— Я тоже, Петь.

Затем подошел Стас и тоже обнял.

— Мне будет не хватать тебя. Не так сильно, как Ларисиных пирожков, но все же…

Они засмеялись и отстранились друг от друга.

Последним поднялся с края постели Гена. По его лицу нельзя было определить: рад он был за Диму или же нет. Он протянул руку и Степин пожал ее.

— Когда ты переберешься к ним?

— Пока не знаю. Но точно не завтра. Они все документы давно уже подготовили, да только долго не могли остановить свой выбор на ком-то определенном.

— Счастливчик, значит. — Наконец, губ Генки коснулась улыбка. Недобрая такая улыбка. Она была не угрожающей, скорее — плохо скрывающей зависть.

— Желаю удачи. Это хорошо, что тебя не коснулось проклятие вызванного нами духа.

Такого Дима не ожидал услышать.

— Ты о чем?

— Не важно. Это тебя уже не касается.

Только сейчас Дима обратил внимание, что Гена перестал выглядеть обычным мальчишкой — таким как все. Теперь он больше походил на старика, повидавшего за долгую жизнь много боли и разочарования. А каждое пройденное им испытание оставила в его душе отпечаток.

Гена резко отвернулся и присел обратно на край кровати. Видимо испугавшись, что Степин сможет прочесть в его глазах всю правду. Правду о чем? Неужели он получил результаты от врача, и они были не обнадеживающими? Ему хотелось задать напрямую данный вопрос, но Дима так и не решился. Впрочем, как и остальные мальчишки.

31

Ровно через десять дней Дима покинул стены приюта, сев в серое «Ауди» далеко не последней модели и выехав на оживленную трассу. Высокое мрачное здание начало отдаляться от него, разлучая Диму не только с друзьями, но и со страхами. Какие бы кошмары его не мучили раньше, теперь они должны были оставить его в покое. Степин младший в этом не сомневался. Прощайте безумные старухи Громовы! Прощайте Катя Громова и Катя Иванова! Прощайте Тамара Григорьевна…Нет уж! Катитесь Тамара Григорьевна!

Он жалел только о том, что оставил в приюте своих друзей. Их ему будет на самом деле не хватать. Именно они помогли ему пережить трагедию больше кого-либо. Петя, Стас, Гена и Артем. Ему их никогда не забыть. Также как и Сашу с Эдиком. Пусть он с последним и не нашел с самого начала общего языка, а когда дела между ними начали налаживаться, Эдик упал с крыши. Не без его — Диминой — «помощи». Ведь именно он оставил открытой дверь на чердак. А еще он был косвенно причастен к смерти Саши. И понимание этого причиняло ему боль. А совесть тихо шептала откуда-то из глубин о том, что он был не достоин усыновления столь хорошей парой, как Михаил и Лариса и что на его месте должен был быть кто-то другой. Любой из детей, оставшихся в приюте.

Мысли об этом даже навлекли на него грусть. Слезы покатились по щекам. Они были первыми с тех пор, как он пообещал себе больше не плакать.

— Эй! Чего ты? — спросил его Михаил глядя на него через зеркальце.

— Да так, — произнес Дима. — Это слезы радости.

Лариса повернулась и взяла его ладони в свои.

— У нас все будет хорошо. Мы постараемся, чтобы ты был счастлив.

— У вас это уже получилось.

* * *

Михаил и Лариса жили в доме на земле. Внутри была маленькая прихожая, узкий коридор справа от входной двери, ведущий на кухню, а по пути к ней можно было заглянуть в ванную или туалет, а впереди была комната, имеющая выход в другую. Именно та другая была обустроена под детскую. Михаил решил начать его знакомства с квартирой как раз с нее. Диван, столик с компьютером, за которым он бы мог делать уроки, шкаф для вещей, кресло-качалка и…холодильник, который не работал. Если его новая семья и была беднее настоящей, то не на много. Главное кругом было чисто и опрятно. Диме понравился его новый дом.

— В двух минутах от дома есть кинотеатр, — сказал Михаил. — Там, в основном показывают мультики. Иногда индийские фильмы. Если хочешь, мы можем сегодня пойти на сеанс.

— Было бы неплохо, — ответил Дима.

— Школа находится за два километра отсюда. При желании можно добраться туда и пешком. Ну а если нет желания, всегда можно поехать на школьном автобусе. Первый рейс в семь, второй — в семь тридцать. Мы с Ларисой уже обо всем договорились. Тебя с радостью примут в четвертый класс. У них как раз недобор.

Лариса подошла к столику и открыла один из шкафчиков, показывая Диме его содержимое.

— Мы прикупили тебе тетрадок, ручек, линейку, карандаши и пару учебников, которых не хватает в школьной библиотеке. Ну и рюкзак,