я этих бессмысленных лозунгов из серии «За Родину, за Сталина и за товарища Бухарина», и встал с лавки. — А вы знаете, что готовится политическая провокация на финале Кубка кубков по футболу между «Глазго Рейнджерс» и «Динамо» Москва?

— Чего? — Опешил Смирнов.

— Того, — съязвил я. — 24 мая состоится финал кубка в Барселоне, и по замыслу врагов на поле должны будут выбежать болельщики, избить наших футболистов и поджечь советский флаг.

Я немного, конечно, приукрасил предстоящий в мае инцидент. Никто на «Камп Ноу» наших футболистов не бил, да и флаг никто не поджигал, но болельщики, которые не дали доиграть матч, чуть-чуть, но всё же повлияли на итоговый результат.

— Это, — чуть не задохнулся от накативших чувств Виталий Смирнов. — Откуда такие сведения?

— Сорока на хвосте принесла, — буркнул я. — Сказал один болельщик, когда я кофе в ресторане пил.

— Постой! — Опомнился Валентин Сыч. — Так «Динамо» же ещё не вышло в финал. Сейчас во Львове полуфинальный матч только начнётся против «Динамо» из Берлина.

— Да выиграют они по пенальти, всё уже решено там, на самом верху, — я показал пальцем в потолок. — Займитесь делом, перенесите игру на другое поле, иначе финал просрём, это я гарантирую.

* * *

— Да, дорогие товарищи телезрители, — с сожалением пробормотал в микрофон Николай Озеров. — Какой напряжённый и интереснейший матч мы сегодня наблюдаем. В первом периоде инициативой полностью владели хозяева льда, хоккеисты сборной Чехословакии. Второй период прошёл уже с нашим существенным преимуществом. Однако счёт 3: 1 оставался неизменным вплоть до 43 минуты третьего двадцатиминутного отрезка, когда играя в большинстве одну шайбу отквитал Валерий Харламов после передачи Валерия Васильева — 3: 2. И казалось, что теперь мы точно дожмём подопечных Ярослава Питнера, но обидное нарушение правил и сейчас нужно нашим ребятам выстоять две минуты в меньшинстве. До конца встречи осталось восемь минут и Всеволод Бобров выпускает на лёд обороняться следующее сочетание игроков: защитники Куликов и Фёдоров, а так же нападающие Тафгаев и Свистухин. Хотя нет, постойте. На нашей скамейке запасных произошла какая-то заминка.

* * *

— Постой Николай! — Остановил Свистухина Всеволод Михалыч, когда тот уже перепрыгнул через борт. — Я тут подумал. — Бобров усиленно потёр свои виски. — Саша Мальцев выйди вместо Николая. И попробуйте с Тафгаевым убежать. Мы такое в горьковском «Торпедо» практиковали.

— Может тогда лучше выйти мне? — Скромно предложил Боря Александров, именно он в клубе отвечал за такой рисковый маневр.

— Всё верно, — согласился второй тренер Борис Кулагин, посмотрев на табло. — Сегодня в бой идут одни старики. Нам мало в меньшинстве отработать, нам бы сейчас ещё и счёт сравнять. Играть-то осталось всего ничего.

* * *

— Девочки мне сейчас будет нехорошо, — призналась институтская подруга Светки Самсоновой красавица Таня, когда вся компания одногруппников вперилась в экран телевизора, позабыв про портвейн и сухое вино.

— Всё если сейчас в меньшинстве пропустим, то прощай золото, — пробубнил Илья. — Столько моментов разбазарили.

— Да помолчи ты, — легонько толкнул его в спину староста Тимур Федосеев. — Держать мужики! Держать круговую оборону! Ни шагу назад!

А там, в телевизоре, по ту сторону экрана, наша четвёрка обороняющихся игроков и не смогла бы отступить назад, ведь за спиной были крепкие деревянные хоккейные борта. Да и когда в воротах стал показывать высший класс Виктор Коноваленко, отступать было бы просто стыдно.

— Жаль не удалось выиграть вбрасывание, — сказал телевизор голосом Николая Озерова. — Бросок по воротам Виктора Коноваленко, ещё бросок, шайбу удалось отбить. Но атака чехословаков не закончена. Защитник Махач вдоль синей линии передаёт шайбу защитнику Поспишилу, замах и под шайбу смело ложиться Иван Тафгаев. Но вместо броска следует пас на Ирижи Кохту, бросок с острого угла и Коноваленко вновь на высоте. Какой молодец наш 20-ый номер! Небольшая куча мала перед воротами и защитник Куликов выбрасывает шайбу в среднюю зону! Беги Саша, беги дорогой товарищ Мальцев! Беги я тебя умоляю!

— Беги! Беги! — Завизжали девчонки. — Бегиии!

— Давай Мальцев! — Повскакивали на ноги парни. — Рви, б…ь! Рви!

* * *

— Двигай булками! — Гаркнул я вслед нашему Есенину хоккея на Руси, сам из последних сил перебирая коньками вместе с чехословацкими защитниками Поспишилым и Махачем.

Но как бы я не орал, как бы пражские болельщики на трибунах не свистели, пятиметровый гандикап подуставший Мальецв растерял уже при входе в зону атаки, когда до голкипера Холечека оставалось всего метров пятнадцать.

— Сука! — выругался я, видя, как Поспишил цепляет аккуратно клюшкой Сашу за руку и притормаживает. — Просрали такой момент.

Но в доли секунды всё перевернулись с ног на голову. Мальцев, сделав крутой разворот, в который увёл за собой защитников Поспишила и Махача, незаметным резким движением клюшки выкатил шайбу мне, словно миллион рублей на блюдечко с голубой каёмочкой. Голкипер Иржи Холечек бросил на меня испуганный взгляд, который я чудом рассмотрел из-под вратарского шлема. Я же качнул его влево и легко ушёл вправо…

* * *

— Бросай, б…ь! — Не стесняясь девчонок, заорали парни.

— Ваня забей! — Завизжала в ту же секунду Светка Самсонова.

— Гооол! — Разом «взорвалась» вся общага и кто-то, выскочив из какой-то дальней комнаты, с диким воплем «Ура! Б…ь!» пробежал, гулко стуча ногами, по длинному общагинскому коридору.

— Ааааа! — Бросились обниматься одногруппники, прыгая в тесной студенческой комнатушке.

* * *

— Три, три, — сказал очевидную, но приятную вещь Николай Озеров, стирая платком выступивший на лбу обильный пот. — До конца матча ещё шесть минут, а счёт уже равный. Я хочу напомнить, что имея лучшую разницу забитых и пропущенных шайб в какой-то мере эта ничья нам на руку, если мы конечно через два дня обыграем шведов. Согласны ли на такой результат сами чехи, вот в чём вопрос?

* * *

— Терпим! Терпим! — Твердил второй тренер Борис Кулагин, почти две минуты бегая туда и сюда вдоль скамейки запасных. — Темп держим, темп!

— Палыч не мелькай перед глазами! — Психанул я. — Не видно же ничего!

— Зазнался Тафгай, звезду «поймал»! — Отчитал меня Борис Палыч и, погрозив кулаком, добавил. — В Москве поговорим!

— Борис Палыч успокойся! — Вмешался Всеволод Бобров и объявил всей команде. — Осталось две минуты. 58-ую минуту играет пятёрка Петрова, а 59-ую пятёрка Тафгаева. Терпим, мужики, терпим!

* * *

— Последняя минута матча, — сказал телевизор голосом Николая Озерова, парням и девчонкам, которые в студенческой общаге замерли перед телевизором, сжав на удачу кулаки. — На лёд выходит пятёрка Тафгаева у нас и пятёрка Недомански у чехословацких друзей. Вбрасывание в средней зоне, волнуются наставники обеих команд, волнуются пражские болельщики на трибунах, волнуются миллионы человек в Советском союзе, собравшись у