Отработав тактические занятия в пустынной местности, мы постепенно втягивались в предгорье, в течение нескольких суток проводили занятия на этой местности. Затем поднимались выше в горы. Разведчики чирчикской и ошской рот размещались лагерем перед входом в ущелье на живописном пятачке. Выше по ущелью в районе полутора километров размещался альплагерь «Дугоба» союзного значения. Вот рядом с этим лагерем, только на противоположном берегу бурной горной речки, разбили лагерь мы и разведчики ферганского полка. Вокруг лагеря высокие, красивые горы, поросшие арчовыми рощами, а если смотреть на юг ущелья, увидишь высоченные горы со снежными шапками и ледниками. Вот в этих красивых местах занятия с нами проводили настоящие мастера альпинизма. Этому есть своя предыстория знакомства разведчиков и альпинистов. В свое время альпинист, офицер-десантник Сентищев свел разведчиков и альпинистов. Сам он не один отпуск провел в горах. Идея организовать с разведчиками занятия по горной подготовке командованию дивизии понравилась. На первых полевых выходах в горах он сам активно проводил занятия с разведчиками. Позднее он передал, а если быть более точным, переложил на плечи альпинистов подготовку разведчиков для действий в горных условиях. Сам уже будучи офицером оперативного отдела штаба дивизии, Сентищев был загружен разработкой штабных документов, и для любимого дела времени практически не было. Заочное обучение в Военной академии им. Фрунзе также не оставляло свободного времени. Поэтому горы на неопределенное время пришлось отложить, но видеть он их мог каждое утро, идя на службу. Правда, издалека. Это были горы со снежными шапками и ледниками. Разведчики ему были благодарны за то, что он свел их с такими замечательными и так нужными для военного дела людьми. Это были, как мне тогда на первый взгляд казалось, больные горами люди. Позднее мои взгляды изменились. Этих бескорыстных, преданных своему делу людей мы уважали долгие годы, правда, в конце семидесятых произошли всем известные афганские события, которые, в нашему большому сожалению, и поставили точку в занятиях по горной подготовке.

Так вот занятия с нами проводили мастера альпинизма, начальник альплагеря Несповитый, альпинисты Балинский, Семенов, Кузнецов и Крылов. Все, кроме Несповитого и Семенова, проживали в других городах Советского Союза. В основном они были преподавателями в высших учебных заведениях, а Кузнецов занимал должность директора Рижского судоремонтного завода. Каждый год они приезжали в лагерь, где и совершенствовали свое мастерство. Эти люди с большим удовольствием передавали свой богатый, накопленный годами опыт молодым альпинистам. Учили и нас азам горной подготовки. С большим терпением, доходчиво они рассказывали, показывали, как нужно вязать узлы, вбивать крючья в горную породу, как оказывать страховку товарищу, а также учили другим премудростям поведения в горах. В конце обучения они вместе с нами совершали восхождение на не очень сложную вершину. Как правило, утром уходили, а к вечеру возвращались в лагерь. Они все имели титул «снежный барс», это очень круто для альпиниста.

У альпинистов было еще одно хорошее качество. Они всегда стремились к конечному результату. Будь это группа солдат или новичков в горах. Учебные точки были недалеко от лагеря. На них и отрабатывались учебные вопросы. Неподготовленным или несдавшим зачеты путь в горы был заказан. Многие новички рвались в горы, как герой в бой. Для многих из них горы станут любимым местом проведения отпуска. В один из учебных дней я был свидетелем следующего. Занятие с разведчиками подходило к концу. Несповитый подошел к Пантюшенко со следующими словами: «Игорь Григорьевич, на мой взгляд, это занятие надо завтра повторить. На занятии было мало горного снаряжения, один занимается, а остальные смотрят и ждут своей очереди. К вечеру в лагерь спускаются две группы альпинистов. Вот их снаряжение возьмем для обеспечения завтрашнего занятия». Разве шеф мог отказаться от такого предложения, которое идет только на пользу разведчикам. «Твою идею, Валерий, поддерживаю двумя руками», — ответил Пантюшенко.

В это время снизу послышался надрывный гул автомобиля, который медленно полз наверх и приближался к нашему лагерю. «Старшина везет продукты из Ферганы», — глядя на автомобиль, сказал Факаев. Через некоторое время автомобиль с трудом поднялся в лагерь. Работавшие на кухне солдаты приступили к разгрузке. Старшина Волков доложил шефу о прибытии, а также сообщил новость — в сентябре в дивизии будет инспекция из Москвы. «Наверно, здорово им нравится осенью в Фергане», — сказал ротный. «Еще бы, все созрело», — подтвердил Чередник.

И — о чудо! — рядом с нашим лагерем по тропе спускаются загорелые и запыленные альпинисты. У каждого за спиной огромный рюкзак. Среди них и девчонки, всего около двадцати человек. Увидев Несповитого, они остановились. Старшие групп подошли к нам и рассказали Несповитому о тех задачах, которые были отработаны на маршруте в течение трех суток. У альпинистов был закон: от утвержденного маршрута отклоняться запрещается. Начальник альплагеря подошел к альпинистам и задал несколько интересующих его вопросов. Получив положительные ответы, попросил их снять снаряжение и передать разведчикам. Альпинисты аккуратно сложили горное снаряжение в свободную палатку и продолжили путь в лагерь. Дело подходило к ужину. Пантюшенко пригласил Несповитого и Балинского к разведчикам отведать солдатской каши. «Старшина, возражать не будешь, если несколько ртов на ужин добавится». — «Нет, они же заработали ужин». К этому времени из нижнего лагеря разведчиков подошли Крылов и Семенов. Несповитый у них поинтересовался, как в нижнем лагере прошли занятия. «В пределах нормы, но завтра еще прихватим несколько комплектов горного снаряжения и продолжим занятие», — ответил Семенов. «Мы тоже завтра повторим занятие», — сказал им начальник.

Вот такая была степень ответственности у инструктора-альпиниста. Их школа чем-то смахивала на военную. Занятия по горной подготовке продолжались еще несколько Дней. Когда все темы были отработаны, настало время провести комплексное занятие. Утром все четыре разведроты, возглавляемые нашими учителями-альпинистами, длинной вереницей стали подниматься на гору с названием Урожайная. Должен признаться, не так уж легко было идти вверх. Подъем затянулся часов на пять. Наверху немного отдохнули, осмотрелись и удивились той красоте, которая открылась перед нами. Казалось, те далекие, красивые горы со снежными вершинами и ледниками, вот они совсем рядом, только протяни руку, хотя на самом деле до них было далеко. Мы видели, где заканчивалось ущелье и открывалась широкая долина, вся в зелени и дымке. В горах, поросших арчой, паслись козы. Внизу виднелся лагерь и речка. Насмотревшись сверху на эту красоту, мы вспомнили, что надо спускаться. И опять, петляя по тропинке, начали спускаться вниз. К слову сказать, спуск не намного легче подъема. Надо себя уметь тормозить и не цепляться за малые камни, которые летели вниз с огромной скоростью. То и дело были слышны крики: «Берегись! Камень». Все останавливались и смотрели, как летит с бешеной скоростью камень, при ударе о породу разбиваясь, как разлетаются в разные стороны осколки. Падающий камень опасен для тех, кто внизу. Однако на спуск времени ушло значительно меньше, чем на подъем. Вернулись мы в лагерь, прямо скажу, уставшими. На следующий день распрощались со своими учителями, свернули лагерь и ушли вниз по ущелью и далее до Ферганы. Вспоминается один случай, который заставил меня поволноваться, да и не только меня, а весь взвод. Разведгруппа по радио получила задачу изменить район разведки. Двигались в темное время суток. На одном из участков маршрута встретился кишлак. Обойти его в ночное время было делом трудным — за огородами шумела горная река, а с другой стороны начиналось заливное хлопковое поле. Я не стал рисковать и повел группу через кишлак. Надо же было такому случиться, чтобы нам попался на пути русский колодец. Мы притомились уже изрядно, решили попить воды и фляжки пополнить. Отошли от колодца метров двести, и тут сержант Шкарупа говорит: «Товарищ лейтенант, я около колодца оставил автомат». Меня от услышанного, словно молнией, пронзило. Разведчики тоже хором ахнули. Развернул группу, что есть духу помчались к колодцу. Какое счастье, автомат лежал там, где его неосторожный хозяин оставил. Когда мы бежали к колодцу, я, конечно, думал о худшем и представлял, как меня пытают особисты, обвиняют в халатности и как мне будет стыдно за утерю оружия перед шефом, товарищами. Пришлось пережить многое. Тем не менее этот неприятный для меня случай послужил хорошим уроком на будущее. Доверяй, но проверяй. По прибытии из гор узнали новость, от которой мы, холостяки, ужаснулись. Сгорела столовая военторга, в которой холостяки, и не только мы, который год питались. Ну и где же нам сейчас есть? Не быть же вечными ответственными по роте. Пришлось посещать кафе в доме офицеров. Свободного времени не оставалось совсем. Стали мы с Николаем подыскивать себе другое жилье. Лена обратилась к подруге по школе, та посоветовала небольшой двухкомнатный домик. Плата была умеренная, но все равно несколько выше, чем у прежних хозяев. Но нас вполне устраивало другое, рота недалеко, кафе рядом и, самое главное, до центра города близко. Тетя Шура была расстроена. Ей казалось, что нам у нее не понравилось. С большим трудом мы ее убедили, что столовая всему виной. Она потребовала от нас, чтобы мы каждый выходной навещали их. Людмила горькими слезами заливалась, пока хозяйка охала да ахала, мы с ней уединились в комнате. Я ее немножко приголубил, и она совсем успокоилась. А дядя Ваня от расстройства принес два графина вина, и, пока мы их не опустошили, из дома не отпускал. Когда мы уже с Николаем выходили из дома, Людмила меня задержала: «Скажи, только честно, ты будешь к нам приходить?» — «Буду, буду», — говорю ей. Она поверила. Мы действительно иногда заходили к ним в гости с цветами. Как-то после занятий ротный нас спрашивает: «Проверку на «отлично» сдадим?» — «Надо бы», — ответили мы. «Что это за ответ, да с таким настроем тяжело будет высокую оценку получить», — возмутился командир. «Комиссия через день прибывает в дивизию», — добавил он.