Сменившись с вахты, они удалялись в свои каюты, откуда иногда доносились пение и жуткий визг, который рабы принимали за смех. Если они и поклонялись каким-то богам, то рабы этого никогда не видели и никогда об этом не слышали.

Они были, что уже стало известно пиратам, абсолютно безжалостными в бою, а также по отношению к больным или раненым рабам.

Иногда они брали на борт чародеев, к чему, впрочем, никогда не испытывали особого стремления.

Гарет задумался, кем же они были на самом деле, людьми или демонами.

Он вспомнил, как услышал из закрытой кормовой каюты странный визг, когда “Стойкий” впервые встретился с кораблями линиятов.

— Я тоже слышал его, — сказал Дихр. — Но только на военных кораблях… нет, однажды, когда наше судно шло с другими к их огромному городу на Каши, флагманский корабль проходил вдоль строя, и от него доносились эти жуткие крики. Вероятно, это были команды, которые мгновенно исполнялись линиятами.

— Покажи мне на карте, где находится этот город.

— Попробую.

Гарет нашел нанесенную на карту Луинеса реку в средней части континента Каши, в устье которой стояла точка с вопросительным знаком.

— Да, — сказал Дихр. — Они называют этот город Киммаром, а построен он был для того, чтобы охранять устье реки. Река, настолько широкая, что по ней борт о борт может пройти сотня таких судов, называется Мозаффар. Но она не заканчивается здесь, как показано на этой карте, а идет на юг, а потом на восток, по землям моего племени.

Гарет понемногу все лучше понимал, против какого врага выступил.

Им удалось захватить еще четыре торговых судна с ценным грузом: шелком, бронзовыми произведениями искусства, а на двух они обнаружили груз специй, не менее ценный, чем обещал Луинес.

Гарет знал, что нужно что-то делать с разросшимся флотом, прежде чем линияты начнут его поиски. Для начала он отослал суда с минимальными командами к найденному недавно безымянному островку, а сам продолжил заниматься пиратством, оставив под своим началом “Стойкий”, “Добрую надежду” и “Мститель”.

Следующим кораблем оказался огромный трехпалубный четырехмачтовик. Его сопровождали два быстроходных трехмачтовика.

Фролн напряженно улыбнулся.

— Судя по эскорту, — сказал он, — этот корабль заслуживает нашего внимания, капитан.

Гарет улыбнулся в ответ, зная, что улыбка скорее походила на волчий оскал. Он на мгновение задумался о том, что стал совсем другим человеком, потом отмел эту мысль как не заслуживающую внимания и приказал команде занять боевые посты и поднять флаг “Стойкого”.

Флаг с черепом затрепетал на ветру, и строй пиратских кораблей пошел на врага.

Два военных корабля линиятов отошли назад, но пираты решили не приближаться и стали обстреливать их из главных пушек, целясь в мачты. Скоро, лишившись мачт, корабли беспомощно закачались на волнах.

Потом они принялись за трехпалубник. Гарет насчитал по двенадцать пушек с каждого борта и заметил в подзорную трубу более легкие орудия на носу и корме. Корабль был тихоходным, “Стойкий” и “Добрая надежда” легко могли догнать его, а “Мститель” имел примерно такую же скорость.

— Если мы подойдем к ублюдку борт к борту, — сказал Фролн, — нам может не поздоровиться. — Быть может, зайдем с левого борта, а “Мститель” подойдет с другого? Немного отвлечем их внимание и заставим понервничать.

— Мы поступим по-другому, — сказал Гарет и приказал Фролну поднять сигнальные флажки.

— Если получится, — сказал Гарет, пытаясь подавить тошноту, когда “Стойкий” подошел совсем близко к огромному кораблю и он увидел зияющее жерло кормовой пушки, — переставим пушки.

Облако дыма окутало корму корабля линиятов, но ядро упало с недолетом.

— Похоже, на корме у них стоят бомбарды, —заметил Фролн.

— Корабль на прицеле, — крикнул Кнол Н'б'ри.

— Готовсь!

— Сэр! — отозвался старшина и отдал команду рулевому. — Руль по ветру!

— По ветру! — крикнул рулевой и крутанул штурвал.

— Спустить кливер… спустить бизань, — закричал Галф, и матросы мгновенно выполнили приказ.

— Орудия левого борта! — крикнул Гарет.

— Готов… готов, — услышал он ответы.

— Выбрать главный парус!

“Стойкий” повернулся бортом к кораблю линиятов.

— Стрелять по готовности! — крикнул Гарет. Через мгновение он услышал грохот одной, а потом и второй пушки “Стойкого”.

— Разворот и повторить, — отдал приказ Гарет.

Начался мрачный хоровод, один за другим пиратские корабли подходили к корме корабля линиятов, делали залп и отходили.

Маленькая “Добрая надежда” подошла слишком близко, и выпущенное из бомбарды ядро снесло ей бушприт. Корабль отошел, и его команда бросилась на нос устранять повреждения.

Потом на корме корабля линиятов раздался оглушительный взрыв, и одна из бомбард вместе с частью корпуса упала в море.

Гарет приказал “Стойкому” подойти ближе и обстрелять палубу линиятского корабля шрапнелью, а потом отдал приказ “Мстителю” идти на абордаж.

“Стойкий” подошел к правому борту сквозь дым и огонь пушек, а “Мститель” — к левому.

Схватка была жестокой, пощады не было никому, и через четверть склянки все линияты лежали на палубе в лужах собственной крови.

Гарет поморщился и потер руку — выпущенная из пистолета пуля отрикошетила от мачты и задела его. Том Техиди бинтовал глубокую рану на боку рубашкой, сорванной с трупа линията. Четыре матроса, стиснув зубы, терпели боль, двое других бились в агонии, трое уже застыли неподвижно.

“Почему ублюдки сражались так яростно? — недоумевал Гарет. — Полагаю, мы теперь богаты”.

С треском открылся люк главного трюма, на матросов накатила волна жуткой вони, потом послышались жалобные вопли и стоны.

— Милосердный Мегарис, — воскликнул кто-то. — Мы захватили корабль с рабами.

Так оно и оказалось.

На корабле было четыре палубы для перевозки рабов, каждая из которых, достаточно высокая, чтобы человек мог сидеть, была разделена на небольшие узкие помещения. Вдоль каждого ряда были оставлены проходы, по которым работорговцы могли передавать воду и хлеб, если им этого хотелось.

Испражнения рабов стекали через щели палуб к днищу.

Всего на корабле было четыреста семьдесят три живых человека — мужчин, женщин и детей — и сто тринадцать закованных в цепи тел.

Лабала использовал все возможные заклинания, чтобы вызвать приятный запах или свежий ветерок, но безрезультатно. Матросы, проклиная линиятов, выносили тела на палубу, где Дихр произносил молитву, которая должна была помочь мертвым обрести лучшую жизнь, и бросал тела за борт, не глядя на сновавших в воде акул.