– Нет, – мотнула она головой, наблюдая, как он, поднимаясь, опирается здоровой рукой о кровать и устало садится рядом. – Я не могу так, Рома. Мне нужно  знать правду и просто необходимо, чтобы ты верил мне. Никакая любовь, самая пылкая и жаркая, невозможна без доверия и милосердия. Мы не сможем жить вместе, зная, что между нами есть камень преткновения. Эти проклятые деньги навсегда будут стоять между нами, – всхлипнула Камилла. – Как ты не понимаешь?

– Не устраивай цирк, дорогая, – мрачно скривился Демьяновский. –  Располагайся и ложись спать. Эта комната полностью в твоем распоряжении. А я ночую в кабинете. Если понадоблюсь, зови…

Тяжело поднявшись, Роман устремился к выходу.

«Только бы уйти поскорее. Прекратить дурацкий разговор, – пронеслось у него в голове. – Вот же… Милочка! Артистка хренова!»

– Я хочу домой, – прошептала она. – Пожалуйста, отпусти меня! – взмолилась ему в спину.

Он резко развернулся посреди комнаты и, опалив гневным взглядом, в полшага оказался рядом. Еле сдерживаясь, чтобы не схватить за плечи и хорошенько встряхнуть, навис над Милкой и, приподняв одним пальцем подбородок, уставился в невинные заплаканные глаза.

«Еперный театр, – прорычал про себя. – Драмкружок на гастролях».

– Ты из меня совсем монстра сделала, – горько усмехнулся Демьян. И снова подумал, что все зря. И эта дурацкая затея с похищением и Танькина драка в кабаке. Весело, задорно, но совершенно напрасно. – Не хочу отпускать, – проскрежетал он. – Как мне убедить тебя, Милочка, что я не держу на тебя обиды или злости? – прошептал он недовольно и, выходя из комнаты, заметил: – Если уж я так противен тебе, то утром отвезу на Ленинскую. И больше надоедать не стану. Пришлю адвокатов, пусть уладят вопрос с воспитанием ребенка… – он взмахнул рукой, давая понять, что сам совершенно не желает мириться с подобным вариантом. Просто уступает. Сдается… – Но ты подумай… Если у тебя осталась хоть капля любви. Если я тебе небезразличен, – добавил он горько, – то давай попробуем наладить жизнь в наших реалиях. Чувства гибнут, когда швыряешься ими на ветер, – хмыкнул Роман. – Кажется, Толстой еще об этом писал…

– Голсуорси, – расплакалась Камилла.

– Что? – не понял Роман и снова оказался рядом.  Наклонившись, обнял здоровой рукой, а загипсованной попытался вытереть слезы.

– Это в «Саге о Форсайтах» написано, – всхлипнула Камилла.

– Ну и бог с ними, – фыркнул Роман. – Я понятия не имею, кто это такие. Пошли все на фиг! Хочу только держать тебя в руках. Сейчас. Завтра. Всегда. Прикасаться к тебе, заниматься любовью и твердо знать, что ты моя. Сейчас и на веки вечные. Не собираюсь я ни в чем разбираться. Хватит. Достаточно. Будем считать, что деньги домовой спер. Кузя, слышишь? – задрав голову к потолку, усмехнулся Демьян. – Ты взял и не отнекивайся. Да и какой с тебя спрос.

Слабо улыбнувшись, Камилла тупо уставилась на лепной карниз.

– А если домовой тоже не брал? – фыркнула она.

– Ну тогда мне они приснились, эти бабки, – скривился Демьяновский и осведомился легко: – Ванну хочешь принять? 

– Наверное, – пробормотала Камилла нерешительно. – Я хочу быть с тобой, Рома, – набрав воздуха, призналась она. – Но…

– Тихо, милая, тихо, – прошептал он, снова склоняясь над ней и осторожно прижимая палец к ее рту. – Много слов, дорогая. Мы с тобой как две заезженные пластинки. Мусолим одно и то же. Давай сделаем шаг вперед. Подумаем о ребенке и нашем будущем. Оставайся со мной, Милочка. Нам же так было хорошо. И если ты не брала эти злосчастные бабки, они все равно найдутся. Или наш неведомый вор проявит себя. Но в любом случае  тебе лучше находиться рядом со мной.

– Почему? – пролепетала она сквозь слезы.

– Ну это же элементарно, – громко вздохнул Демьян. – И почему я раньше сам до этого не додумался! Если ты не брала и Кузя не при делах. Значит, есть кто-то, кто хочет нас поссорить. Навсегда развести. Понимаешь?

– И кто же это? – пробормотала Камилла, уткнувшись носом в грудь Демьяновского. Чуть посторонилась, ощутив вместо тепла родного тела выпирающий из-под свитера гипс.

– Не знаю, – поморщился Роман, чувствуя Милкино дыхание через тонкий трикотаж. – Но со временем выяснится. Главное, если интрига в этом, мы с тобой не дадим ни единого шанса. Пусть наш неведомый враг точно знает, что его глупая затея провалилась.

– Ты действительно так считаешь? – Милка приподняла голову и недоуменно уставилась на него.

– Конечно! – тут же заявил Роман. – Ну сама подумай… Мы с тобой страдаем, как два идиота. А кто-то радостно потирает потные ручонки… – усмехнулся он, осторожно убирая с ее лица волосы и аккуратно накрывая ее губы своими. – Я люблю тебя, – прошептал, когда поцелуй закончился. – Я сразу понял, что ты – моя, Милочка. С первого дня, как увидел. Дай нам шанс, дорогая, и ты не пожалеешь, – прошептал он, мягко опуская ее на кровать и снова целуя. В глаза, в лоб, в щеки, в ключицы…

– Мы вместе? – настойчиво поинтересовался он, прижимая Камиллу к себе. – Говори сейчас, Милочка, пока дело далеко не зашло.

– Куда уж дальше, – хмыкнула она, положив руку на живот. – Да, Рома, – печально вздохнула Камилла. – Наверное, нужно проявить характер и уйти, но я согласна на мировую. Мне даже сложно представить другого мужчину рядом.

– И не представляй, – довольно усмехнулся Демьяновский и покосился на загипсованную конечность. – Эта рука, – пробурчал он себе под нос. – Не могу ни тебя раздеть, ни себя, – добавил ворчливо. – Давай ты примешь ванну. Я сейчас наберу воду. А я посижу рядом, посмотрю на тебя…  А потом завалимся спать.

– Мы не уснем, – прошептала Камилла. – Предлагаю быстро обмыться и лечь. А завтра, – она скосила на него хитрые глаза. – Я искупаю тебя как маленького. Хочешь?

– Теперь я точно не усну, – весело рассмеялся Демьян. – Буду всю ночь представлять, – заметил он довольно. – Но я согласен, Милка. На все согласен.

Камилла улыбнулась и, просунув ладошку под свитер Романа, радостно фыркнула.

– Ты весь в моей власти, Рома.

– Ну конечно, – тотчас же заверил он, целуя ее в макушку. – А ты в моей, Милка…

В кармане джинсов завибрировал сотовый.

– Достань его, – недовольно поморщился Демьян. – И зашвырни куда-нибудь подальше. Ни с кем не желаю разговаривать…

– Это твоя сестра. Вон написано «систер», – пробормотала Камилла и заметила с сомнением в голосе: – Наверное, драка удалась и моя мама победила…

– Да, Таня, – пробурчал Демьяновский, вставая. – У нас все хорошо. А как у тебя с заморским принцем?

– На, – послушав с минуту сестру, он передал трубку Камилле. Она удивленно уставилась на него. – С нашими родственниками с ума сойти можно, – поморщился недовольно.

– Да, – робко протянула Камилла, не понимая, зачем поздно вечером понадобилась Фокиной.