— Кобели случаются… — громко вставил генерал-полковник.

— П-простите, не понял? — сбился Бершадский.

— Кобели, говорю, случаются с суками, — генерал-полковник, видимо, любил хорошую строевую шутку. — А у нас с вами — происходит.

— В этом смысле?.. Извините, — поправился молодой генерал. — Происходят нетипичные, как я сказал, события. Одно такое слу…, простите, произошло в Санкт-Петербурге, еще пятнадцатого октября. Сейчас явление распространилось на восемь областей. Вызвало широкий резонанс в прессе и на телевидении, в том числе за рубежом. Питерский ГУВД ведет расследование. Я вызвал для доклада их представителя. Чтобы из первых рук, так сказать. Разрешите?

Генерал-полковник кивнул, и Бершадский жестом велел Калмычкову подойти.

— Мы укрепили кадры питерцев. Полковник Перельман, наш бывший сотрудник, успешно переломил тамошнюю рутину, отобрал способных людей. Вот, один из них — товарищ Калмыков.

— Подполковник Калмычков, — представился Калмычков. — Дело возбуждено шестнадцатого октября сего года. Двадцать восьмого октября создана следственная группа, которая работает в городе Санкт-Петербурге.

Суть дела. Пятнадцатого октября неустановленный гражданин совершил самоубийство выстрелом из пистолета в область сердца. При этом записал процесс на цифровую видеокамеру…

— И это надо обсуждать в министерстве? — подал голос один из очень пожилых генералов.

Замминистра глянул на него недовольно, и дедок заткнулся.

— Нетипичность в том, — продолжил Калмычков, — что на сегодняшний день в восьми городах, включая Москву, по этому же сценарию произошло двадцать шесть суицидов.

— Тридцать, — вставил Бершадский. — Сегодня ночью — еще четыре.

— Тридцать самоубийств за три недели. Все объединяет видеосъемка и внезапность. По скудным данным, полученным нами из регионов, самоубийцы не относятся ни к одной из групп риска. Отсутствуют признаки доведения до самоубийства. Все происходит на фоне повышенной активности прессы. С самого первого случая. Мы работаем по территориальной принадлежности. Все розыскные и следственные мероприятия проведены…

— Отчет за подписью начальника ГУВД пришел час назад, — дополнил Бершадский.

— Информация из других городов и Москвы крайне скудная и несвоевременная, — продолжил Калмычков. — Просим скоординировать работу. Опасаемся недооценки истинных причин происходящего…

— Будто у министерства своих забот мало, — загнусил опять старикашка. — Скоро вместо оперов по помойкам бегать начнем.

Вольности старикам в этой богадельне, судя по всему, позволялись. Но генерал-полковник напомнил, кто здесь замминистра:

— Что за глупости, Виктор Игнатьевич? Кто вас в опера переводит?

— Я хоть сейчас! — Маразм, видимо, брал свое. — Только не понимаю, почему мы должны выполнять работу низовых подразделений. Что за новая мода — приводить на совещания подобного уровня провинциальных подполковников. В трех соснах разобраться не могут… — Камешек в огород молодого генерала. — Давайте участковых заслушивать.

Бершадский стоял набычившись. Шея кра-а-сная.

— Широкое расследование начато пять дней назад, — докладывал Калмычков. — Все, что можно сделать в городе — выполнено. Мы не можем оценить масштаб и понять мотив происходящего. Если самоубийства — частный случай, то грош нам цена, как правильно замечают старшие товарищи. Если это — акция, у нас отсутствует ресурс для ее прекращения.

— Эх, разогнать бы вашу питерскую кодлу! — мечтательно протянул замминистра. Но вдруг резко осекся, наткнувшись на что-то мыслью. — И так работать некому. Хватит разговоров!

Инициатива, как всегда, наказуема. Генерал-полковник обратился к Бершадскому:

— Нечего мозги пудрить. Как вас по отчеству?.. Михаил Иосифович. Давайте выводы и результаты. Определяйтесь за выходные. Ко Дню милиции сюрпризы не нужны. Если что-то серьезное, доклад мне лично. По молодости лет — глупость прощаю. Но впредь, на важных совещаниях с мелочевкой не лезьте. До вас этого не было и начинать не стоит. Все! Все свободны.

В коридоре Калмычкова дожидался красный как свекла Бершадский. Схватил за рукав и поволок в свой кабинет.

— Не хотел! Не хотел подставляться… Умные все! Удобный случай! Ва-банк иди! — заочно материл генерал кого-то. — От ваших питерских — только проблемы. Ох, накручу хвоста Перельману! — Он постепенно успокаивался. — Держались вы неплохо, Калмычков. Сами-то верите, что дело стоящее?

— В каком смысле? — не понял Калмычков.

— В смысле перспектив, конечно.

— У кого какие перспективы.

— Хорош словоблудничать! Инициатива наказуема, слышали? Передаю вас моим орлам. Не спать, не есть. Землю рыть четырьмя копытами! За выходные нужен результат! Ресурсами обеспечу Информацией тоже. Результат нужен убойный. Иначе затопчут, сволочи. И поймите, Калмычков, вы вроде бы не глупый. Это дело должно открыть перспективы. Все у него для этого есть. Умные люди посчитали. Не дай Бог — загубите…

Калмычков уже выходил из кабинета, когда генерал Бершадский бросил вслед:

— Может, и твои перспективы, Калмычков! Если справишься…

5 ноября, суббота

О генерале Бершадском Калмычков слышал еще год назад. В одно время с наездом на Макарыча. Рассказывали, что генералом Бершадский стал внезапно. К милиции отношения не имел. Возник ниоткуда в последние месяцы власти предыдущего министра.

Организацией работы по УР не занимался. Имел другую задачу: вымести старые кадры и заменить их своими людьми. Какими своими, Калмычков не знал.

Судя по компетенции Перельмана, ждать успехов от «орлов» Бершадского бесполезно. Так думал Калмычков, поспешая следующим утром к месту своей новой, а точнее, временной, службы.

И сильно ошибся. В восемь утра, в указанном генералом кабинете, он нашел этих самых «орлов». Майор и полковник. В расстегнутых форменных рубашках, всклоченые и помятые. С шальными глазами мало спавших людей. Эти налитые усталостью глаза, кофейные чашки и торчащее из мусорной корзины горлышко коньячной бутылки многое сказали Калмычкову.

Он представился. Полковник протянул руку:

— Пустельгин, Сергей Анатольевич.

Майор замешкался, допивая невесть какую за ночь кружку кофе:

— Иван Петрович. Лиходед…

— Мы тут помудрили вечерок… — Полковник жестом пригласил Калмычкова присесть. Подвинул ему чайную чашку и банку растворимого кофе. — Угощайтесь! Продублировали ваши запросы в Московский ГУВД и по областям.

— Страху нагнали высокими реквизитами, — встрял по-свойски майор Лиходед. — Чтоб туфту не отписывали. Как вам.

Полковник заметил удивленно вскинувшиеся брови Калмычкова.