- Давай разрежу колготки. Все равно надо будет их снимать.

- Нет, - смутилась я. – У меня чулки…

Марк неуверенно повертел в руках ножницы и положил их рядом с чайными чашками.

- Тогда сними сама… - он отвернулся и стал внимательно смотреть в окно.

Я потянулась к ноге, но мне показалось, что сейчас будет больно.

- Не получается, - я снова откинулась  на подушку.

- Тогда давай я. Сниму аккуратно, больно не будет.

- Ладно, - кивнула в ответ.

Его руки легли мне на бедро и замерли в нерешительности. Но через мгновение они скользнули под юбку, нащупали ажурную резинку. У меня бешено забилось сердце и перехватило дыхание. Марк начал медленно снимать чулок.

- Не больно?

- Нет, - прошептала я, вдавливаясь в подушку и закрывая глаза. – Только не спеши, пожалуйста.

- Я осторожно… - так же тихо ответил Марк.

Странное чувство накрыло меня теплой волной. Я была уверена, что ощущаю то же, что и Марк. Мне казалось, я знаю все его потаенные мысли. А он знает мои. Словно мы единое целое…

Мне следовало стыдиться моих мыслей, но они будоражили меня, лишали воли, и я понимала, что сейчас наделаю глупостей.

Он сказал, что придет время и я попрошу его… О чем? Даже думать страшно. Но благоразумие уже покинуло меня.

- Марк… - почти беззвучно произнесла я и открыла глаза. – Марк, я хотела…

- Что? – он смотрел на меня бездонными глазами снизу вверх. – Что ты хотела, Ника?

- Марк… - мысли путались, голова туманилась. То ли от сотрясения, то ли от нахлынувших чувств.

В дверь громко постучали. Я вздрогнула как от удара током. Руки Марка замерли на моей ноге. Потом он резко отдернул их, словно обжегся. Он так до конца и не снял мой чулок.

Дверь широко распахнулась.

- Врач, - голосом заправского дворецкого объявила секретарша.

В кабинет быстрым шагом вошел пожилой доктор. За ним следовала медсестра с пластиковым чемоданчиком в руке.

- Что случилось? – спросил врач поздоровавшись.

Марк начал путанно рассказывать, как я упала с подиума.

- Лучше пусть мне все расскажет пострадавшая, - перебил его доктор. – Так информация будет более точной.

Но от меня толку было еще меньше. Я все еще чувствовала прикосновения рук Марка. Они волновали, туманили голову. И я не могла сосредоточиться.

Врач все-таки смог составить более-менее цельную картину моего падения и теперешнего самочувствия. Он внимательно осмотрел меня, заглянул в глаза, потрогал щиколотку, спросил, сколько пальцев на его руке я вижу. Вроде три…

- Если сотрясение мозга и есть, то слабое, - заверил меня доктор. – В любом случае надо ехать в травмпункт.

Медсестра чем-то обработала ссадину на моем лбу. Сильно щипало и противно пахло лекарствами.

- Сейчас сделаем обезболивающий укол… - врач кивнул медсестре, и та достала ампулу. – Возможно, у вас трещина в щиколотке.

Я испугалась окончательно, и, очевидно, побледнела.

- Это очень серьезно? – спросил Марк. Он тоже был взволнован. – Я позвоню своему врачу. Нику… Веронику Андреевну положат в отличную клинику.

- Не думаю, что в этом будет необходимость. Домашнего режима вполне хватит. Надо сделать рентген и понять, нет ли трещин. Перелома точно нет. На мой взгляд, это вывих, но без снимка уверенным на сто процентов быть нельзя. Маша, попроси принести носилки, - обратился он к медсестре.

Мне стало страшно. Только носилок не хватало!

Марк понял мое состояние.

- Не надо, - остановил он медсестру. -  Я донесу Веронику Андреевну до машины.

- Тогда ограничимся уколом, - кивнул врач.

Марк поморщился. И уставился на шприц в руках медсестры остановившимся взглядом. У него было такое лицо, словно мне сейчас отрежут ногу по колено, не меньше. Не любят мужчины уколы.

Медсестра набрала шприц и вопросительно посмотрела на Полонского.

- Да, конечно, позовете меня, когда закончите, - смутился он и вышел из кабинета.

Вот уж не думала, что Полонского можно чем-то смутить. Впрочем, я тоже была смущена. Разговор с Марком оборвался на полуслове. Он наверняка пожелает узнать, о чем я хотела его попросить. И что мне на это ответить?

Скажу, что хотела пить. Ведь для чего-то секретарша принесла чай? Но мы же договорились не врать друг другу… А сказать правду я ему не могу. Я и сама не знаю, что на меня накатило. Видимо, результат сотрясения мозга, не иначе…

В травмпункте со мной возились долго. Отвели на рентген, сделали снимок. Врач внимательно рассматривал его и порадовал, что перелома нет. А вот легкое сотрясение мозга все-таки было.

Щиколотку замотали плотной повязкой. Дали массу указаний, выписали что-то обезболивающее, если будет нестерпимо ныть нога. Предложили костыли. Я в ужасе замотала головой – на кого я буду похожа?

- Можно ограничиться тростью, - согласилась врач. – Но, поверьте, костыли удобнее. Через два дня придете ко мне. К тому времени опухоль спадет. Болеть сильно уже не будет. Для вас покой – лучшее лекарство. Поменьше ходить, побольше лежать и сидеть. Но лежать лучше. Сегодня можно класть на щиколотку лед или повязку, смоченную холодной водой. Ногу держать на высокой подушке.

Медсестра любезно протянула мне трость. Это оказалась обычная клюшка, с какими ходят старушки.

- Не спешите, будьте осторожны, берегите ногу, - предупредила она меня. – У вас еще может кружиться голова. А падать вам нежелательно.

Я поблагодарила врача и медсестру и заковыляла к выходу. Марк ждал меня в коридоре.

- Что сказали? – он вскочил со стула и кинулся мне навстречу. – Есть трещина? Как голова, не болит?

На душе стало тепло. Как приятно, что за тебя переживают. Раньше я об этом не думала. Да и переживали за меня только родители. Егор никогда не отличался сентиментальностью.

- Все нормально. Через два дня буду бегать, - заверила я его. – Я совершенно цела и невредима.

- Посиди тут немного, - Марк прошел в кабинет врача.

Вышел оттуда мрачный. Мужчины ужасно мнительны. Видимо, выслушав врача, Марк решил, что со мной все совсем плохо.

- Через два дня тебе только на осмотр, - сердито заметил он. - Так что бегать ты будешь чуть позже. А сейчас станешь выполнять все указания доктора до мельчайших подробностей. И это не обсуждается. Лично прослежу, чтобы ты лежала, а не скакала по квартире как кенгуру на одной ноге.

- Кенгуру не скачут на одной ноге, - улыбнулась я.