Когда я учился в начальной школе, отец с друзьями не раз ездил в Европу. Он присылал нам открытки из всех городов, где побывал. На почтовых открытках были большие красочные марки. На одной, которую я запомнил лучше всех, была изображена зевающая кошка. Она меня рассмешила. Ну просто вылитый Латук. Это была одна из немногих шуток, которую продемонстрировал мне отец. Я чувствовал себя самым счастливым. Я отклеил марку, замочив открытку в воде, и добавил ее в свою коллекцию. В ту ночь я не мог заснуть, воображая те места, которые отец посетил в Европе. Я представлял его себе на каком-нибудь перекрестке в Париже, где он покупает «кошачью» марку в магазине, объясняясь на ломаном французском, а потом сидит в кафе и подписывает открытку. Я даже мысленно видел, как он бросает открытку в желтый почтовый ящик, откуда она попадает в аэропорт, где ее загружают вместе со всей остальной почтой для отправки в Японию. И наконец, открытку доставляют в мой родной город, а затем в наш дом. Все путешествие, которое совершила эта почтовая открытка после того, как была отправлена, завораживало меня.

Спустя много лет я понял, почему стал почтальоном. Я мечтал проводить все время, разглядывая почтовые марки из разных стран земного шара. Это история и искусство одновременно.

На них были изображены известные люди и достопримечательности, увидеть которые я мечтал. Марки стали для меня по-настоящему бесценными.

А потом я попытался вообразить те вещи, которые я бы заставил исчезнуть, если бы продолжил сделку с дьяволом. Быть может, без них мир не так уж сильно изменился бы. Но в то же время именно они вместе со всеми другими существующими и составляют наш мир. Вот что пришло мне в голову, когда я держал эти маленькие квадратики, вырезанные из бумаги. И еще я подумал, что весь этот процесс наклеивания марки на конверт и отправления его, доставка конверта по месту назначения не случаен. Все это имело глубокий смысл. Сама мысль об этом вызывала во мне теплое и радостное чувство.

И я понял, что мне следует сделать в оставшееся у меня время. Мне надо было написать тебе письмо, поведать о том, о чем я молчал все эти годы. Тысячи слов, что спали во мне, все те приветствия, которые я так и не послал тебе, все те эмоции, которыми я не поделился. Я вылил все свои чувства на бумагу и приклеил марку. Я мысленно вижу, как эти марки рассыпаются и падают, как лепестки цветов, становясь украшением моих последних мгновений.

На почтовых марках изображены: фестиваль, лошадь, гимнаст и голубь, японская ксилография и океан. Пианино, машина, танцующие люди и цветы, великие люди разных стран.

Самолет, божья коровка, пустыня и зевающая кошка. Это произойдет в тот момент, когда я навсегда закрою глаза. Все они кружатся и кружатся вокруг меня. Звонит телефон, а на экране старое немое кино – «Огни рампы». А потом стрелки часов начинают бешено вращаться по кругу, и все письма взмывают в воздух. Красные, голубые, желтые, зеленые, пурпурные, белые и розовые. Разноцветные конверты, вспорхнув, уносятся в бледно-голубое небо. И я, умиротворенный, делаю последний вдох. Среди моря марок и писем, в которых заключена бесконечная боль, но также и безграничное счастье, я, такой одинокий и такой ничтожный в сравнении с огромным миром, умираю с легкой улыбкой на лице.

Итак, я сижу и пишу письмо. Письмо, которое станет моей последней волей и завещанием. Кому мне его адресовать? Какое-то время я размышляю над этим, а потом ко мне подходит Капуста и мяукает. О, теперь я знаю. Я адресую свое письмо тому же человеку, кому отдам Капусту, прежде чем умру. Это может быть только один человек. Возможно, я знал это давно, но не мог признаться себе в этом.

В тот дождливый день, когда мама нашла Капусту и принесла его домой, я поначалу вообще был против этой затеи.

Однажды этот кот умрет, и мама снова будет сильно горевать. Я не хотел, чтобы история с Латуком повторилась, и поначалу считал, что нам не стоит брать в дом кота. Но ты, папа, чувствовал иначе.

«Почему бы не взять его, – сказал ты. – Мы все в конечном счете умрем – и люди, и кошки. Как только ты поймешь и примешь это, тебе станет легче».

Где-то глубоко в душе я всегда знал, что тебя по-своему волнуют мамины желания. И ты даже испытывал теплые чувства к Латуку, нашему первому коту, пусть и не демонстрировал это открыто. Теперь признаюсь, что был не прав по отношению к тебе. Ты всегда говорил правильные слова и был честен. Не понимаю, что было в этом такого, что вызвало во мне неприязнь, заставив дистанцироваться.

Я не знал, как мне реагировать, и просто замолчал. А котенок мяукнул и пошел на своих еще шатких лапках к тебе, отец. И ты взял его на руки и начал гладить. Я вспомнил, что ты делал то же самое с Латуком. Мама улыбнулась, увидев это, и, когда ты заметил, что мама счастлива, ты тоже просветлел.

– Он так похож на Латука, правда?

– Да, похож.

– Тогда мы назовем его Капустой.

Произнеся это, ты смутился и протянул мне котенка.

А затем ты вернулся в свою мастерскую, сел за стол и продолжил ремонтировать часы.

Это ты дал имя Капусте. И поэтому я оставляю Капусту с тобой, папа.

И тогда я начал писать это письмо. Мое первое и последнее письмо к тебе, отец. Оно получилось очень длинным… Такое очень длинное мое завещание. Это потому, что мне так много нужно было тебе сказать, начиная с тех странных событий прошедшей недели, и потом поговорить о маме, о Капусте. Есть еще нечто, что я так давно хотел тебе рассказать – обо мне, к примеру.

Я кладу чистый лист бумаги на стол и начинаю писать. Вверху страницы я пишу:

«Дорогой отец…»

Наступило утро. Письмо лежало передо мной на столе, теперь уже дописанное. Я писал его, забыв о еде и питье. И лишь Капуста время от времени отвлекал меня, запрыгивая на стол и прогуливаясь по письму. Закончив писать, я вложил письмо в большой не по размеру конверт и аккуратно достал марки из своей старой коллекции. Я выбрал марку с изображением зевающей кошки и наклеил ее на конверт.

Я взял Капусту и вышел из квартиры. Было раннее утро и веяло прохладой, пока я спускался по холму, направляясь к ближайшему почтовому ящику. Красный почтовый ящик с большой пастью ждал меня. Идеальный конец. Или, по крайней мере, он должен быть таким. Я отправляю письмо, мой отец получает его, вскрывает конверт и начинает читать мое послание. И тогда отец узнает, о чем я думал и что чувствовал все эти годы.