Поэтому мирный уход Ивара был воспринят многими очень благодушно. Самый умный и опасный из братьев собирался отбыть искать себе новые приключение на задницу. Да, конечно, Вардану не нравилось усиливать и без того чрезмерно укрепившийся клан Сарантапехос. Но он был готов отдать Крит любому из подданных, лишь бы хотя бы один из братьев уже свалил куда-нибудь и желательно сломал там себе голову. Слишком уж они были беспокойны и неуправляемы…

* * *

В то же самое время в Риме шла другая, весьма немаловажная беседа. Архиепископ Кентерберийский обсуждал грядущие проблемы с Папой Николаем I.

— Он же язычник…

— Он христианин, — возразил Папа. — Мы оба видели, что он не снимая носит нательный крест.

— Но что он творит!

— О… у него есть на то причины, — горько усмехнулся Папа.

— Есть причины? Да неужели! — раздраженно воскликнул архиепископ.

— Три дня назад мне пришло письмо от Фотия, который смог выяснить причины поведения Василий. Судя по всему – он мстит.

— Мстит? Но кому?

— Восемь лет назад, когда в глухих лесах верхнего течения Днепра всплыл Василий, Фотий принял решение его ликвидировать. Просто чтобы сохранить покой империи. Сам понимаешь – один факт его существования уже большое поле для интриг.

— Понимаю, — кивнул архиепископ.

— И сын Феофила, несмотря на юность, сумел выяснить кто пытается его убить.

— Ну пытались убить его священники, и что? Всякое бывает. Глупостей всегда хватает. Остальным-то зачем мстить? К тому же священников могли использовать мирские в своих целях.

— Василий смог узнать слишком много, дойдя по исполнителям до того, кто отдал приказ. Сам ли или с помощью своей матери – не ясно. Хуже того, сын Феофила уже успел жениться. И его убийство угрожало жизни его супруги и сына. После его гибели они вряд ли бы прожили больше месяца.

— Супруги? Это той поганой язычницы?

— Это той женщины, которую он любит и ради нее убьет любого. Так что я бы тебе не советовал как-то плохо о ней отзываться. Особенно прилюдно. Потому что если ему донесут, то ты можешь просто не пережить вторжение норманнов. Может и не сам он тебя убьет, но и защищать не станет. А уж норманны и без лишних указаний справятся с этим нехитрым делом. Услышат какие-нибудь гадости про своего вождя – и все. Ножом по горлу.

— И как христианин может быть вождем язычников? — поморщившись спросил архиепископ.

— Он политик, который использует любые ресурсы для достижения своих целей. И, судя по всему, Фотий сам его спровоцировал.

— У него были резоны.

— Только по этой причине он все еще жив. Потому как Василий это тоже понимает. Но, с его слов, парень даже выдвинул условия примирения с христианской церковью. Он требует головы всех, кто был замешан в покушениях на него.

— И что Фотий?

— Самоубийство – грех! — усмехнувшись воскликнул Николай I. — Впрочем, он уже отправил к Василию своих людей для переговоров. Чтобы смягчить условия.

— Может быть он не так уж и неправ?

— В каком плане?

— Может быть Василия действительно стоит уничтожить?

— О нет, — улыбнувшись, возразил Николай. — Нам это теперь не нужно.

— Не нужно?! Но почему?!

— Потому что несмотря на конфликт с нами он действует в наших интересах. За какие-то несколько лет он отбил все христианские земли на востоке. И, если найти к нему подход, то он вернет нам северную Африку и Испанию.

— Но сейчас он собирается воевать с королевствами Британии.

— И ты должен ему в этом помочь.

— Помочь?! Но как же так? Это же безумие!

— Фотий совершил большую ошибку, постаравшись его убить. Из-за чего, несмотря на духовную близость с греками, между парнем и Восточной Римской империей лежит кровь. Точнее попытки пролить кровь его близких. А мы… по нам он тоже ударил, но действуя исключительно в интересах империи.

— И что?

— И то. Между нами нет такой вражды. И мы должны ему продемонстрировать, что христианство – это не только зло. Что это еще и верные друзья.

— Но зачем нам это?

— Чтобы он возродил Западную Римскую империю.

Наступила тишина. Архиепископ задумался. Но всего на несколько секунд.

— Но ведь он сам заставил нас низложить дом Каролингов и признать незаконной возложение короны Запада. Зачем? Почему ты думаешь, что он стремиться к возрождению Запада?

— Потому что я имел с ним приватный разговор. И он об этом прямо сказал. Каролингов же он попросту считает узурпаторами. Да и, если ты сам глянешь, их держава рассыпалась едва умер ее основатель. Какая же это корона Запада? Где сенат? Где легионы?

— Я не верю ему.

— Ты можешь ему не верить. Но ты поможешь ему. Хотя, признаться, у меня нет оснований считать Василия лгуном. Просто потому, что он ни разу не был уличен в таком нехитром деле. Он всегда старается говорить правду. Пусть и не всю. Пусть и выборочно. Но никогда явно и прямо не врет.

— Никогда не поздно начать.

— Все так. Но я тебя предупредил. Если станешь ему мешать, то я выступлю с твоим осуждением. И остальные патриархи Пентархии тоже.

— Боже! Им-то это зачем?

— Ивар – самый умный и опасный из братьев. И сидит он так удачно, что, если его оттуда не увести, он все на уши поставит, сорвав торговлю. А она только-только начала налаживаться.

— А у меня, значит, этого безумца нормально держать?

— Не спеши с выводами. Если Василий стремится взять для него Уэссекс, то, значит, ему это зачем-то нужно.

— И что?

— Это означает, друг мой, что он готовит вторжение в Испанию. Без лояльности Уэссекса этого сделать невозможно.

— Почему же он просто не послал послов?

— Откуда мне знать? Видимо есть причины. Василий без причин ничего не делает. И, как правило, любое дело его разом решает много проблем. Не все из которых на виду. Например, среди прочего он пытается взять под контроль и успокоить бурю Севера. Норманны представляют огромную угрозу для всего христианского мира. А что делает он? Использует их. Направляя и управляя. И, поверь мне, умиротворяя. Фотий писал, что в новые норманнские графства идет целый поток добровольцев с севера. То есть, на местах остаются только спокойные и мирные.

— Слишком смелое предположение, — покачал головой архиепископ.

— Это не предположение. Это его слова. И я тебя настоятельно прошу – сделай все от тебя зависящее, чтобы Василий если и не всех христиан, то хотя бы наш латинский обряд не считал врагами. Это ОЧЕНЬ важно…

* * *

В то же самое время в Саркел прибыла делегация из Иудеи. Во главе с уважаемым раввином.