– Пятнадцать, – ответила я.

– В таком случае я не могу выполнить ваш заказ, мисс, извините, – заявил бармен. – Только безалкогольные напитки.

– Тогда кока-колу, пожалуйста, – попросила я. Я почувствовала, что лицо у меня горит, а футболка прилипла к спине.

Тео понимающе улыбнулся.

– Это ведь нечасто случается, верно? – заметил он.

– Нечасто. Вообще никогда не случалось.

Он по-прежнему не сводил с меня глаз.

– Да, пожалуй. Ты немного напоминаешь мне Эву, какой она была, когда я впервые встретил ее в Сан-Себастьяне. Тот же самый цвет кожи. В тебе, случайно, нет испанской крови?

– Нет, насколько мне известно, – ответила я со смущенным смешком.

Тут Эва принесла напитки – они с Тео взяли по большой кружке светлого пива, а позже велела бармену сделать нам всем бутерброды. Поев, мы вернулись в галерею, и Эва попросила меня отнести посылку на почту – если мне не трудно, ведь я все равно иду по магазинам.

– Конечно, занесу, мне не тяжело, – ответила я. Мне действительно хотелось помочь ей. И еще поблагодарить за то, что они подвезли меня до города. Это было совсем не похоже на то, когда меня отправляла пройтись по магазинам мать, ведь она желала, чтобы ей никто не мешал, когда она уляжется в постель со своим ухажером.

– Ее придется отправить заказной почтой, и еще нужно заполнить таможенную декларацию, – пояснила Эва, протягивая мне деньги. – Это объектив, который надо починить. Скажи на почте, что объявленная стоимость посылки – фунтов пятьдесят, ладно? Почтовое отделение вон там, за церковью.

– Хорошо, – отозвалась я, – сделаю все в лучшем виде. – И только потом изумилась, что она доверяет мне вещь, которая стоит таких больших денег.

Но она лишь молча вручила мне посылку и деньги, я взяла их и зашагала вверх по рыночной площади к почтовому отделению. Городок был не слишком велик, чтобы заблудиться, так что, освободившись, я решила прогуляться. В киоске я купила открытки для Холли и Тани. На отдельной стойке лежали игрушки для малышей, и я вдруг подумала, что неплохо купить что-нибудь Сесилу в подарок, поскольку у него, похоже, вообще не было игрушек или чего-нибудь в этом роде. Я купила ему альбом с рисунками, выполненными невидимой акварельной краской, потому что помнила, что, когда сама была маленькой, он казался мне волшебным. Я завернула альбом в бумагу, чтобы ему пришлось повозиться, прежде чем добраться до альбома. Так всегда делала мать.

Она положила на мой счет сто фунтов в банке строительного кооператива, чтобы мне хватило на первое время, пока она не пришлет мне деньги на дорогу до Испании, но при этом не удосужилась проверить, есть ли здесь отделение, а его, конечно, не было. Мне самой предстояло выяснить, где оно находится. В городке было совсем мало магазинов модной одежды, и я скорее бы умерла, чем отказалась пойти туда, даже по такой жаре. В одном я даже присмотрела себе симпатичный топик, нейлоновый, с индийскими бусами, но, взглянув на себя в зеркало, поняла, что смотрится он на мне плохо, этакой дешевой вещичкой. Это часто бывает с магазинными зеркалами; такое впечатление, будто владельцы и продавцы не хотят, чтобы вы купили у них что-нибудь. Но было слишком жарко, чтобы попытаться подобрать что-нибудь еще, так что я поплелась обратно в галерею.

Эва и Тео стояли на тротуаре и жарко о чем-то спорили, размахивая руками. Криспин торчал в дверях, опершись одной рукой о притолоку. В другой он держал кипу бумаг, наблюдая за ними и время от времени вмешиваясь в перепалку. Они выглядели такими простыми и беспечными – спорящими и смеющимися, а рядом на дороге сонно приткнулась их старая машина. Может быть, все дело в том, что я устала, но я стояла и смотрела на них, и мне казалось, что жара и духота так плотно заполнили разделяющее нас пространство, что мне его никогда не преодолеть.

А потом Эва увидела меня и помахала мне рукой. Я подошла к ним, и вышло так, что идти мне было совсем недалеко.

– Привет, Анна, – сказал Криспин. – Я был в хранилище и нашел те письма, о которых рассказывал вам. Боюсь, что не могу отдать вам оригиналы – им еще предстоит микрофильмирование, – но я сделал для вас фотокопии.

Мелкие черные буковки старомодного почерка бежали по глянцевой белой фотокопировальной бумаге, на которой отпечатались следы сгибов и потертостей Я всмотрелась в текст, но не смогла разобрать ничего, кроме обращения «Моя дорогая мисс…».

– Благодарю вас, – проговорила я.

– Имейте в виду, читать фотокопии зачастую легче, потому что чернила смотрятся ярче, чернее. А получилась изрядная куча документов! Они не дадут вам заскучать, когда Эва и Тео в очередной раз сбегут за границу, – заметил Криспин. – Я просмотрел бумаги. Да, забыл предупредить, все они написаны Стивеном Фэрхерстом. Человеком, портрет которого вы видели.

И тогда я вновь вошла в галерею.

У него были коротко подстриженные каштановые волосы и брови, изгибающиеся в уголках. Одет он был в темный фрак, а на шее повязана одна из тех старомодных штучек, которые мужчины в те времена носили вместо галстука. Он смотрел на меня. На мгновение я задумалась о том, что он видит в моем мире и что я смогла бы разглядеть в его, если бы достаточно пристально всмотрелась в потемневшую от времени краску.

Моя дорогая мисс Дурвард!

Прошу вас не искать в выраженном мной удивлении недостатка воодушевления и даже восторга по поводу планов вашей сестры. Возможность граждан без всякой опасности выезжать за границу – в том числе и в свадебное путешествие – была одной из тех свобод, за которые некогда сражалась наша армия. С нетерпением ожидаю нашей встречи в Брюсселе. Я восхищен тем, что мистер Барклай не имеет против оной каких бы то ни было возражений, а миссис Барклай не видит в ней ничего предосудительного. Надеюсь, что мое знание региона поможет сделать ваше пребывание здесь легким и приятным. Возможность сопровождать вас по местам сражений, которые мы с вами так подробно обсуждали, доставит мне ни с чем не сравнимое удовольствие. Могу только надеяться, что то, что вы увидите собственными глазами, будет не слишком отличаться от написанного мною. Очень жаль, что мастер Том не сможет составить вам компанию, но вы, вне всякого сомнения, правы – в этом вопросе я не обладаю достаточным опытом, – полагая, что его пребывание в доме дедушки и бабушки послужит им утешением в отсутствие обеих дочерей. А уединение, безусловно, сыграет положительную роль в том, чтобы мистер и миссис Барклай еще сильнее укрепили то безусловное единство сердца и ума, которое должно лежать в основе любых матримониальных отношений. Отвечая на ваш вопрос, спешу сообщить, что климат Нидерландов, Бельгии и Люксембурга весьма схож с нашим собственным. Если не считать того, что иногда в летнее время здесь по нескольку дней кряду стоит удушающая жара. Но если, как вы говорите, вы намереваетесь прибыть сюда в июне месяце, то вполне можете рассчитывать на все прелести нашего английского лета и по сравнению с Ланкаширом ожидать, что дождей будет намного меньше. Брюссельские аптекари и торговцы мануфактурными товарами имеют в своем распоряжении достаточный запас всего, что только может понадобиться путешественнику, и условия проживания в большинстве гостиниц просто превосходны, так что я настоятельно советую вам ехать налегке, взяв с собой только предметы первой необходимости. Если вы будете так любезны, что сообщите мне о дате вашего ожидаемого прибытия, я возьму на себя смелость заказать для вас комнаты в гостинице «Лярк-ан-сьель». Если у миссис Барклай возникнут какие-либо иные пожелания, надеюсь, что вы без колебаний передадите их мне, дабы их мог выполнить ваш покорный слуга