— Да, едем, Вика, — кивает Тахиров.

Она вьется перед ним ужом — пытается встать ближе и невзначай прикоснуться. Это отчётливо видно моему воспаленному мозгу. Мозгу ревнивой женщины. От одной только мысли, что эти двое проводят вместе почти всё своё время, меня невольно потряхивает. Особенно сильно, когда Тахиров пропускает Викторию вперед и на секунду касается пальцами её талии.

— Вот стерва, прости Господи, — тихо произносит Ирина, когда босс и его подчиненная выходят на улицу. — Даже если меня за это уволят — никогда не заберу свои слова назад.

Впервые за долгое время я громко и весело смеюсь, радуясь, что в этом доме есть хоть один человек, который полностью разделяет мои взгляды.

***

После обеда мы с дочерью идём на прогулку по территории. Что будет, когда Надюшка вырастет? Это сейчас она лежит в коляске и ей всё равно, что находится там, за высокой изгородью. Но по мере взросления и возникшей любознательности она захочет покинуть территорию особняка. Захочет дружить с другими детьми, захочет покидать это царство, больше похожее на красивую тюрьму, чтобы познавать мир. Я хочу верить, что Рустам решит этот вопрос в скором времени, но что… если нет?

Во время прогулки мысли о будущем накапливаются снежным комом. Иракли обещал, что у него найдется для меня оплачиваемая работа. Я могла бы помогать девочкам ставить танцы в его новом ночном клубе. Сумма заработной платы получалась бы вполне приличной — я откладывала бы часть от неё на погашение долгов для Тахирова. А ещё… Иракли обещал помочь мне с побегом, если только я решусь на это. Но разговаривать о деталях по мобильному теперь небезопасно — Рустам прослушивает телефонные разговоры, а это совсем меня не радует.

Когда за окнами наступает ночь, а Надюшка мирно засыпает в своей кроватке, я долго ворочаюсь в постели и никак не могу уснуть. Немного подумав подхожу к шкафу и нахожу там свой старый купальник. Облачившись в него, включаю видеоняню и тихонько выхожу из комнаты. Поплавать перед сном в бассейне будет сейчас лучшим вариантом. Возможно, после этого мне удастся без сложностей уснуть.

Когда я спускаюсь на первый этаж и дергаю ручку двери, ведущую в бассейн, полотенце, которое я взяла с собой, бесшумно падает на пол.

Потому что в там, в голубой воде, проплывая от бортика к бортику, брассом плавает Рустам.

Когда я спускаюсь на первый этаж и дергаю ручку двери, ведущую в бассейн, полотенце, которое я взяла с собой, бесшумно падает на пол.

Потому что в там, в голубой воде, проплывая от бортика к бортику, брассом плавает Рустам.

Пока он не видит, что я за ним наблюдаю — у меня есть прекрасная возможность сбежать. Прямо сейчас, без промедления. Закрыться в своей комнате, спокойно почитать книжку, лечь спать и не истязать себя противоречиями. Но я почему-то не сбегаю… Осторожно поднимаю упавшее на пол полотенце, прикрываю им своё тело и прохожу в прохладное помещение бассейна, где виртуозно плавает Рустам.

Очевидно он слышит посторонние звуки, потому что в очередной раз подплывая к бортику резко останавливается и вытирая ладонями лицо, по которому стекают капли воды, поднимает взгляд на меня. Я невольно застываю на месте и любуюсь им. Прямой нос с едва заметной горбинкой, широкая челюсть, идеальной формы губы и пронзительные чёрные глаза, которые смотрят на меня из-под мокрых ресниц.

— Не думала, что ты уже дома, — произношу тихим голосом, но отчего-то в полупустом помещении он звучит достаточно громко.

— Получилось вернуться пораньше. Встреча с китайцами успешно провалилась, — усмехается Рустам, упираясь сильными руками о бортики.

— Мне очень жаль, — прохожу к свободному шезлонгу и устанавливаю там видеоняню.

Малышка спит сладким сном, а значит пока волноваться не стоит.

— Китайцы загнули невероятно высокую цену, поэтому нечего жалеть, — сообщает Тахиров и продолжает на меня смотреть.

Если бы я знала, что Рустам тоже решит поплавать перед сном, поискала бы купальник получше. Не такой как сейчас — чёрный, с треугольным лифчиком, который совершенно не подчеркивает мою грудь. Но что есть, то есть. Я убираю полотенце от своего тела под чуть прищуренный взгляд Тахирова. Чувствую себя неловко и смущенно, но сдавать назад слишком поздно — у меня был на это шанс две минуты назад.

Было бы гораздо проще находиться здесь, если бы Тахиров не смотрел на меня так, словно он раздевает меня одними глазами. Словно видит больше, чем я ему показываю. Дрожащими руками собираю вьющиеся волосы заколкой наверх и делаю несколько шагов в сторону бассейна. Пытаюсь вложить в свою походку максимум женственности и изящности.

Встаю на верхнюю ступеньку и касаюсь ступней воды. Её вряд ли можно назвать холодной, но тело колотит так сильно, словно я нахожусь обнаженная на ледяном берегу Антарктиды. И не понятно от страха это или от холода? Чтобы не выглядеть перед Рустамом трусихой, нахожу в себе силы и опускаюсь ниже. Одна ступенька, вторая. На следующей моя нога неожиданно соскальзывает вниз, и я падаю плашмя в воду, раскрывая в полёте руки, словно я — птица.

Слышится глухой удар о воду. Во время падения я прикусываю нижнюю губу до крови. Боли пока не чувствую, скорее острое ощущение стыда перед Тахировым за свою неуклюжесть. Надо бы оттолкнуться о дно, всплыть на поверхность, но я почему-то не делаю этого, а погружаюсь всё глубже и глубже.

А после… сильные руки подхватывают меня под грудь и тянут на поверхность. Когда вода перестает заливаться мне в рот и уши, я делаю глубокий вдох и прижимаюсь к сильному мужскому телу. Рустам заботливо убирает мои волосы назад и открывает лицо. Или мне только кажется, что заботливо… Теперь, когда я чётко могу видеть его, радуюсь, что во взгляде Тахирова нет ни капли насмешки надо мной. Он осторожно проводит большим пальцем по моей нижней губе, которую я сильно прикусила во время полёта и хмурит брови.

— У тебя кровь. Больно?

Я отрицательно мотаю головой и только сейчас понимаю, что мне больше не холодно и почти не больно. От слова совсем. Несмотря на то, что минуту назад я дрожала как осиновый лист, сейчас тело расслаблено и только частое сердцебиение выдает моё волнение перед ним. Наверное, всё дело в том, что тело Рустама теперь плотно прижимается к моему и согревает меня с каждой секундой сильнее.

— Спасибо, что не дал утонуть, — пытаюсь улыбнуться и заглядываю в его глаза.

Рустам неожиданно склоняется надо мной и проводит кончиком языка по моей израненной губе, пробуя мою кровь на вкус. Есть в этом что-то порочное и интимное, то, что будоражит и разгоняет адреналин по венам. То, что заставляет меня действовать одними инстинктами.

Я несмело обвиваю его шею руками и целую, лишь слегка касаясь губами его губ. Не знаю, что на самом деле творится в голове у Тахирова, но сейчас я точно чувствую — он хочет меня, а я хочу его. Его губы теплые, с мятным привкусом и я целую их с особым удовольствием, прикрывая глаза и забывая о недавней боли. Целую неумело, вкладывая в этот поцелуй всю свою нежность и желание.