Но спустя два года, Ловейн всё ещё казался Калерону тяжёлым и неприятным человеком. Кардинал постоянно говорил о проблемах, о которых Калерон вовсе не хотел знать.

Он не хотел становиться королём, но верил Ловейну в том, что королём не сможет быть и Асмодей. Слишком мягок, слишком наивен, слишком горяч.

Потому теперь, когда прошёл слух о приближении потомка Элайи, в голове Калерона начал созревать план. План, который, как он надеялся, избавит его и от Асмодея, и от Алой Лиги, и от Ловейна, и от необходимости носить корону, наконец.

– Объявить себя королевой Аркенора?!

– Тш! – Калерон недовольно огляделся по сторонам. – Моя дорогая княжна, нельзя же так! Уши есть даже у деревьев!

– Но вы сами сказали, что…

– Я лишь сказал, что прямая наследница Элайи вызовет почтение у всех при дворе! Её возвращение с радостью примет народ! Ну, а её ближайшие родственники и друзья… полагаю… получат возможность безбедно существовать до конца дней.

Элирена с удивлением смотрела на юношу, сидевшего перед ней.

– Я не понимаю, в чём смысл, – призналась она.

– Вам и не надо ничего понимать. У вас будут советники, которые вас поддержат…

– Вы, например?

– Если потребуется, то и я. Но, если честно, я предпочитаю интригам страницы книг.

Яна всё ещё не понимала.

– За кого я должна буду выйти замуж в этом случае? – с подозрением спросила она.

– Да за кого хотите, – Калерон небрежно махнул рукой. – Если намекаете на меня, то я не хотел бы становиться вашем мужем. Это всё вы успеете решить. Сейчас нам с вами нужно беспокоиться о другом.

Он наклонился и покопавшись в складках камзола, достал оттуда маленький круглый предмет.

– Сегодня вечером будет проходить «отбор».

– Но мне сказали…

– Эта церемония предназначена определить, есть ли в кандидатах древняя кровь. Тот, в ком она сильнее, станет правящей королевой. В этом весь смысл. Понимаете меня?

– Нет.

– Церемония покажет, кто из кандидатов имеет большее право на власть. Так Асмодей намеревается выбрать невесту. Он должен продемонстрировать всем, насколько древен род той, кого он избрал. Но этот же ритуал позволит вам доказать, что ваша кровь древнее, чем его. Заставьте его принять участие в ритуале наравне с остальными.

Яна продолжала в недоумении смотреть на него.

– Мне сказали, – осторожно произнесла она. – Что для того, чтобы претендовать на престол, надо обучаться годами… И надо иметь влияние при дворе!

– Я стану вашим влиянием. Полагаю, что если вы здесь – у вас найдутся и другие друзья. А что касается обучения – необходимо, чтобы в вас пробудился Дар. Для этого нужно время. Но есть другой вариант. Сегодня до начала ужина найдите полчаса. Проведите их, всматриваясь в этот предмет. Он раскроет вам то, что вам необходимо узнать о себе.

Яна молчала.

– Идите, – Калерон жестом намекнул ей, что пора подниматься из-за стола. – Вам не стоит слишком много времени проводить на моей половине дворца.

Наконец над дворцом повисли сумерки, и лакеи принялись собирать претенденток за стол.

Горничная, приставленная к Яне, долго убеждала её надеть лазурно-синее с серебряной вышивкой платье, но та наотрез отказалась. У неё не было настроения украшать себя, да и вообще носить лишних слоёв ткани она не любила.

В голове вертелись последние разговоры – с Надаэром, с Калероном, с Асмодеем. Голова от этого пухла, Яна не чувствовала себя вправе решать, какой будет судьба незнакомого мира. Она и со своей то судьбой разобраться не могла…

Калерону она не доверяла. Асмодей её пугал. Надаэр… Надаэр попросту злил.

Так и оставшись в одной белой блузке, в сопровождении горничной она покинула выделенные ей покои и почти что добралась до общей столовой, когда дорогу ей преградила фигура Надаэра.

– Надо поговорить, – сообщил тот, и злость вспыхнула в сердце Яны с новой силой.

– Может, я не хочу? – спросила она.

– Хочешь, – сказал Надаэр, и лицо его стало ещё мрачней. – Если бы ты не хотела – я бы не звал.

Яна кивнула ему на нишу возле окна, и князь первым двинулся туда.

– Забудь, что я сделала той ночью, не знаю, что на меня нашло, – сказала Яна, едва тяжёлая бархатная портьера отделила их от остального зала.

– Ты говорила с Калероном. Что ты решила?

Злость в сердце Яны полыхнула стократ сильней.

– Ты всё-таки за мной следил! – констатировала она. Хотя, куда больше её злило не то, что Надаэр последовал за ней, а то, что только о принцах и готов с ней говорить. Она снова почувствовала себя дурочкой.

– Яна! – перебил её Волхонский, и та замолкла. Её собственное имя, сорвавшееся с губ Надаэра, ошарашило её. – Яна, не заставляй меня разрываться пополам, – тише продолжил князь. – Не в моих правилах принуждать. Тем более тех, кто… – Надаэр замолк просто глядя на неё.

– Тех кто, что? – вкрадчиво переспросила Яна.

– Я не люблю причинять боль близким мне людям. – Шёпотом продолжил Надаэр. – Я не хочу причинять боль тебе. Но и Асмодею причинить боль я не хочу!

– Ты меня знаешь несколько дней! Определённо, он тебе ближе чем я! И не перебивай! Иначе, мы не стояли бы здесь! Иначе, ты позволил бы мне остаться с тобой!

Секунду Надаэр молча смотрел на неё, и Яна невольно умолкла.

– Ты тоже, – с неожиданной грустью сказал Волхонский. – Знаешь меня всего пару дней. Я первый осколок волшебства, который вошёл в твой мир… Ты зафиксировалась на мне, вот и всё.

– Зафиксировалась… – повторила Яна, изо всех сил сдерживая злость. – Считаешь меня полной дурой. Пусть будет так. Нам не о чем больше говорить.

Она развернулась и пошла в зал.

***

Ужин длился недолго. Остальные шестеро уже собрались за столом и в немом ожидании глядели на дверь, откуда должен был появиться Асмодей.

На лице у каждой отражался один единственный вопрос: «Как будет происходить отбор?»

Асмодей же, казалось, никуда не спешил.

Вначале он посоветовал гостьям подкрепиться и, хотя никому кусок в горло не лез, пришлось есть.

На жениха взгляда старались не поднимать. Яна пришла к выводу, что шрам пугает не только её.

Наследник старался этого не замечать, но Яна невольно отметила и то, как принц тушуется, когда кто-то отводит взгляд от его лица.

Наконец ужин подошёл к концу, и Асмодей встал.

– Всех вас интересует один вопрос. Скажем прямо – ответ на него интересует и меня.