— В прямом. Чёртиков из ада вызывают в приёмную к Сатане, тот выдаёт им заказ-наряд: отжарить в задницу палками, отрезать яички Архипу, Кривоносому и Бибе, — я показал на каждого пальцем. — Такие дела…

Дементий поднялся и принес вино. Архип предложил мне пропустить, но я сказал, что трезвее их всех вместе взятых. Дементий помаячил с трясущимися руками, боясь, как бы я его новым штрафным баллом ни наградил, поменял мне грязный бокал, свалил.

Выпили. С байками про дымных я перегнул, не поверили. Игра стала до жути неинтересной, захотелось спать. Прям в один миг сморило, и всё. Только что был в порядке, а тут бац! Опустились руки, отнялись ноги, еле на стуле сижу. Плохо стало.

Перепил, что ли?

Смотрю, а передо мной два одинаковых Архипа сидят, Кривоносый обзавёлся двумя носами. Ё-моё! Дышать плохо, глаза сами закрываются, горечь во рту. Вроде и трезветь начал, но всё хуже и хуже, падают веки, сползаю со стула.

— Перебрал господин, — сказал Архип, поднимая меня на руки.

Потащил меня Архип по лестнице в комнату. А я понимал, что умираю. Умираю, но сказать ничего не могу.

Силы напрочь закончились, сердце еле бьётся. Проваливаюсь в небытие и последнее, что вижу — иссохшую руку Дементия, которая мне бокал меняла. На кисти вспомнилось жёлтое пятно, и странный запах из бокала исходил…

Глава 21

Всё не случайно

Очнувшись, я долго смотрел в потолок и не понимал, что случилось. Знакомое чувство, однако. Подобное я испытал, когда очнулся первый раз в башне. Даже вид тот же. Потолок, стены, мутная пелена перед глазами.

В этот раз не было Дементия, но хватало других. Несколько минут я хлопал глазами и ничего не слышал. Рот Архипа шевелился, Баратынский щёлкал пальцами — тишина. Постепенно звук вернулся. Меня посадили на кровати.

Что стало с комнатой? Совсем охренели? Столы и шкафы перевёрнуты, ковров нет, на полу мокрые пятна. Вонище стоит — дышать нечем. В нос бьёт кислотный запах вперемежку с лекарствами. Фу, блин!

— Откройте окно! — выдавил я.

Суета собравшихся меня напрягала. Первый раз, что ли, с попойки просыпаюсь? Что за паника?

Архип, Кривоносый, Баратынский. Раиса сидит в ногах, Крис — на шкафу, грызёт ногти. Вот тебе и сближайся с подчинёнными. Чуть дашь слабину, сразу на голову залезут.

Попробовал прокашляться и набрать побольше воздуха, чтобы привести бездельников в чувство. Не вышло. Потрепало меня знатно. Одна за одной стали возвращаться картинки окончания вчерашнего дня:

— Где ковры? — спросил я у Архипа. — И что с Баратынским?

Пока все сидели и упрямо пялились на меня, Баратынский совсем обнаглел. Развалился на моём кресле и дрых.

— Вы с Баратынским тут всё и заблевали, — сказал Архип. — Ковры выкинули.

— Чего?!

Раиса прикоснулась холодной ладонью ко лбу. Стало полегче.

— Ты вчера за столом вырубился, — продолжил Архип. — Я тебя наверх оттащил, спать положил, а ночью Раиса пришла.

— Забралась к тебе, — перехватила Раиса, а ты…, — она прикрыла рот и закрыла глаза. — Мёртвый… Почти мёртвый… Постель вся мокрая, будто из тебя вся жидкость вытекла. Холодный и бледный!

Раиса легла мне на живот и заплакала. Я попробовал погладить её по голове, рука не послушалась.

— Раиса меня подняла, я сгонял за Баратынским, — Архип пнул доктора по ноге. — Тот бухой в говно. А что делать? Расшевелил его немного.

Представив, как Архип здоровенной лапой хлещет Баратынского по учёной морде, я улыбнулся.

— Тот двадцать минут мычал и ползал. Я его прямо здесь ведром ледяной воды окатил. Оклемался немного. Начал тебя смотреть. Вроде разобрался. Сунул шланг тебе в рот и давай водой накачивать. Я думал его пристрелить. Ты как лежал жмуром, так и лежал, только живот надувался немного. Потом что-то сработало. Жесть, конечно…

Раиса заплакала ещё сильнее.

— Ты извивался и дрыгался. Вроде и мёртвый, но шевелишься, — Архип помотал головой. — А потом, как хлынет из тебя. Литров десять выблевал. Я ещё подумал, откуда в таком хлюпике, столько жидкости?

— Ты как про своего господина?..

— Лежи уже! Отдыхай! — Архип пригрозил мне пальцем. — И блевотина у тебя — воняет, чуть сами тут все не подохли. Баратынскому плохо стало. И вы в два ствола начали тут метать! Ковры выкинули, мебель отодвинули, чтобы вымыть. Я хотел тебя вниз отнести, но этот, — Архип кивнул на спящего Баратынского, — сказал, что трогать нельзя.

Мда-а-а, шоу тут вчера, похоже, было отменное. Пьяный врач спасает пьяного господина, накачивает его водой под дулом Архипа. Кульминация — оба извергают фонтаны и отключаются.

Как же скучно я раньше жил.

Полчаса я лежал и отвечал на вялые вопросы Архипа и Раисы про своё состояние. Состояние становилось лучше. Хотя мозги напрочь отказывались работать. Постепенно рукам вернулись силы, и я смог сам приподняться:

— Где Дементий?

— Со вчерашнего вечера его не видели, — ответил Крис и спрыгнул со шкафа. — На ночь глядя куда-то ушёл и больше не появлялся.

— Мы его ищем, — ответил Архип.

— Хорошо. — я кивнул. — А сейчас, давайте-ка вы все свалите отсюда и дадите мне побыть одному. И это храпящее тело прихватите! — я показал на Баратынского.

— Ты в порядке? — спросила Раиса.

— Да, да. Всё хорошо. Спасибо, что не забываешь подниматься наверх.

Она улыбнулась и чуть снова не расплакалась. Народ начал медленно валить из комнаты. Крис посчитал, что должен уйти последним, и сопровождал всех, придерживая дверь.

— Поправляйтесь, господин Глинский, — сказал он. — Если вдруг что-то понадобится…

— Если мне что-то понадобится — ты сюда пулей прилетишь.

— Точно! — он улыбнулся.

— Стой!

— А?

— Сгоняй в библиотеку. Там есть шкаф возле окна, а внутри всякие травы и пузырьки. Притащи!

— Сделаю!

… … …

Глядя на барахло, которое притащил Крис, я вспоминал нашу первую встречу с Дементием. Тогда возле меня тоже стояла лечебная дрянь и запах был схожим. Сомнений, что меня отравил помощник-размазня, не было. Он бокал мне, скотина, сменил и засветил химическую кляксу на руке.

Ещё в первые дни мне показалось, что Дементий уж слишком легко принял моё изменение. Потерял память? Окей, давай я тебе всё расскажу. Настаивал на своих советах и странно говорил. Вспомнилась фраза: «раньше господин Глинский очень искусно обращался с мечом». Очень странная фраза, особенно если ты говоришь её Глинскому.

Дементий прикидывался дурачком, хотя на самом деле знал, что Глинский уже не тот.

Он не лечил прежнего господина, а сам его пришил. Подсыпал в стакан яду, и всё! Упокой господь его душу!

Дементий знал, что я займу тело. Не именно я, но кто-то.