Тактические маневры Заплетина обманули не только противника, но и Реутова. Пока рота Кольцова демонстрировала подготовку к атаке на мост, три ПТ-76 (четвертый был подбит) переместились левее и переплыли через широкое озеро, которое противник, посчитав непреодолимым водным препятствием, оставил без береговой обороны. Форсировав озеро, рота подполковника Бобровко ударом во фланг раздавила минометную батарею, разогнала пехотное прикрытие и заняла оборону на западном берегу. К этому месту немедленно подтянулся танковый мостоукладчик, перекинувший стальные фермы через полосу воды шириной не менее пятнадцати метров.

Первыми на ту сторону перебрались легкие машины Суровегина, следом пошли Т-34 и побежали мотострелки. А вот могучий танк Сыроварова остался на восточном берегу – слишком уж тяжелый для передвижного моста, который был рассчитан на груз до 37 тонн.

– Наша рота штурмует переправу, – приказал капитан Суровегин.

Даже с учетом отремонтированных за ночь машин их оставалось немного: три БТ-5 и два Т-26. Развернувшись в линию, танки пошли на север, навстречу ждущим возле моста самоделкам-импровизациям.

– Артур, правее двух деревьев… Серега, короткая!

В их сторону тянулись трассы реактивных снарядов, но выпущенная по танку Реутова граната упала с недолетом и чуток в сторонке. В ответ их пушка выплюнула четыре снаряда, подбив пару «арабесок». Стоявшая рядом «сербиянка» взорвалась очень эффектно, получив снаряд большого калибра. Защитники моста не стали задерживаться в жесткой обороне, но, наученные горьким опытом, поспешили отступить к роще, откуда уже выдвигались танки старых, еще гитлеровских образцов. Мост они так и взорвали, поэтому КВ с комфортом переполз на другой берег.

Две линии бронированных машин неторопливо сближались. Оптика на БТ была не та мутная, на которую жаловались все танкисты времен Сталинграда и Курской дуги. Современные призмы позволяли разглядеть, что пушки на Pz. IV короткоствольные, то есть «тридцатьчетверкам» и «кавэшке» не особо страшны, но легким танкам от этого не легче.

Рота Кольцова выдвинулась вперед и открыла огонь с дальности прямого выстрела – метров 800–900. Прильнув глазом к окуляру прицела, Реутов аккуратно прицелился и послал снаряд в «виккерс». Тот послушно остановился, а после повторного попадания загорелся. Радостно потирая руки, старший лейтенант взял на прицел самую легкую из немецких машин и, потратив четыре – один лег с промахом – бронебойных, уничтожил мишень. К этому времени вражеские снаряды перебили гусеницу на БТ-5 Витяни, а сам противник, оставив на поле шесть костров, ровно половину своих танков, отступил на повышенных передачах и укрылся за деревьями.

Солнце давно преодолело зенит, в танках заканчивались боеприпасы. Первыми к мосту, куда подтянулись заправщики и грузовики со снарядами, отползли тяжелые машины. Почти час остатки глебовской роты держали рубеж, пока в полукилометре перед ними окапывались пехотинцы. Оставив в танке Артура, Реутов и Варгушин подбежали к поврежденной машине Суровегина, вскоре к ним присоединились еще несколько человек из разных экипажей. Общими усилиями они натянули гусеницу, заменив поврежденные траки.

После этого КВ и все Т-34 вернулись на передний край, а легкие танки отправились загружаться дизтопливом и снарядами. Пусть каждый снаряд весит немного, но пришлось перекидать и разложить в башне почти семь десятков унитарных патронов – не шутка. Пропотевший насквозь Артур Бородин жалобно простонал:

– Да, на компьютере было проще…

Командир танка и мехвод так вымотались, что даже не стали спрашивать, о чем бормочет заряжающий.

Обедали второпях, рассевшись на травке вокруг полевой кухоньки. Нехитрый рацион показался невероятно вкусным. Однако через полчаса, ведя машину к передовой, Реутов не смог бы вспомнить, чем их кормили.

С колокольни сельской кирхи открывался обзор на много километров. Три офицера разглядывали в бинокли вражеские позиции за плавными изгибами реки. Противник окапывался не слишком усердно – вероятно, наемники пришельцев не собирались обороняться, но планировали новое наступление. Наверняка целью следующего удара станут Лейпциг и Галле, а затем подонки с трех направлений собирались устремиться на Берлин.

Свистнула пуля, угодившая в оконную раму. Танкисты невольно отпрянули – бронежилеты, конечно, хорошая вещь, однако винтовочная пуля пробивает и кевлар, и титан.

– Мы тут сидим как мушкетеры на бастионе Сен-Жерве, – засмеялся гауптман Рютмюллер. – Для полноты картины хорошо бы отбить атаку польской пехоты.

– Не с нашими короткоствольными игрушками, – фыркнул обер-лейтенант Кнут Вебер. – В нас стреляет снайпер. Предлагаю отойти подальше от окна, там станем не столь заметны.

– Можно вообще уходить, – немного нервно сказал самый молодой в тройке лейтенант Вальтер Краузе. – Мы уже все рассмотрели.

– Не совсем так, – возразил гауптман. – Прежде, чем эта скотина взяла нас в перекрестье, я увидел кое-что интересное.

Они отступили к противоположной стене колокольни, растворившись в тени. Падавшие почти вертикально лучи полуденного солнца маскировали трех танкистов бундесвера, сделав их почти незаметными для наблюдателя на другом берегу реки. Франц Рютмюллер показал младшим по званию ферму на неприятельской стороне. Три бинокля нацелились на подозрительный участок.

– Что за уроды? – с отвращением осведомился Вебер. – Мало было нам базук на джипах!

– Новое чудо восточноевропейской промышленности, – презрительно морщась, резюмировал Краузе. – Предлагаю так и назвать это надругательство над бронетехникой – «миссгебурт»[1].

Они долго и остроумно злословили по поводу новых машин противника, и лишь появление командира полка прервало этот фестиваль солдатского юмора. Гауптман скомандовал «Смирно!», затем предупредил фон Рихтера:

– Герр оберст, здесь стреляют.

– Война, – флегматично буркнул оберст. – На войне всегда стреляют, иначе какая же это война… Что скажете о результатах наблюдения?

Как старший по званию, Франц изложил выводы. Оба моста хорошо защищались большими подразделениями пехоты на «тойотах», вооруженных безоткатными установками. Рютмюллер полагал, что следует расставить танки на высотах вдоль реки, отгонять огнем пушек машины противника, тем самым обеспечив саперам возможность подогнать механизированный мост, и переправить войска на другой берег.

– Настоящих танков у поляков здесь нет, – сказал гауптман. – А с этими «миссгебуртами» и с «базука-джипами» наши пушки справятся.

Оберст кивнул и сделал жест, чтобы следовали за ним. Спускаясь по лестнице, командир полка проворчал:

– За мост не беспокойтесь, его захватит отряд «зеленых беретов». Американцы прислали диверсантов и пехотную роту с берлинского участка… Запомните, господа, наша задача – продержаться еще неделю, пока французы не развернут свою бронетехнику. В их музеях и складах нашлось почти четыре дюжины тяжелых танков, включая наших «тигров» и «пантер». После той войны французская армия долгое время держала на вооружении немецкие машины, да и свои танки они строили, подражая нашим образцам…